— Трамваи уже не ходят? — спросил Курчатов.
— Уже нет.
— Значит, вы доберетесь только к утру.
— Почему же… — начал было обрадованный Флеров, собираясь сказать, что как-нибудь исхитрится, что он мигом, но Курчатов его остановил:
— Вот и приезжайте с утра. Только не очень рано. Часиков в десять. Есть разговор.
— А может…
— Нет, нет, — Курчатов, казалось, видел его насквозь. — Нам обоим не мешает хорошенько выспаться.
Петржак распахнул дверь и чуть было не налетел на Иоффе.
— Доброе утро, — пробормотал он и затрусил по коридору к открытому окну. Его слегка пошатывало. В воздухе явственно повеяло этиловым спиртом.
Иоффе недоуменно поднял брови, поморщился, но ничего не сказал. Заложив руки за спину, большой, величественный, он размеренным шагом направился к себе в кабинет. Но не успел еще дойти до поворота, где стоял знаменитый на весь институт обитый кожей столб, как сзади хлопнула дверь. И так громко, что казалось, вздрогнули огнетушители на стенах. Иоффе обернулся.
Прижавшись к двери, в коридоре стоял Флеров. Запрокинув голову, он жадно глотал воздух.
Иоффе медленно повернулся и, пригладив серебристый венчик вокруг гладкой макушки, многозначительно прокашлялся. Но что он мог сказать? «Я не верю, что вы пили в лаборатории спирт?» Но он действительно не верит. Нет, тут явно что-то не так. Хотя мальчики определенно не в себе.
— Здравствуйте, — Иоффе подошел к Юре и церемонно наклонил голову. — Вам нехорошо?
— Ничего, сейчас все пройдет… Доброе утро, Абрам Федорович.
Нет, конечно же, мальчики не пили, успокоился Иоффе, хотя и от этого за версту разит ректификатом. Может, надышались?
— Я бы советовал вам работать с… летучими жидкостями в вытяжном шкафу, — осторожно заметил он и, улыбнувшись возвратившемуся после воздушной ванны Петржаку, спросил напрямик: — А что вы, собственно, делаете со спиртом?
— Оптические оси протираем, — древней как мир шуткой ответил Петржак.
— Окись урана заливаем, — уточнил Флеров.
— Полагаете, что спирт лучший замедлитель, чем вода? — Иоффе тут же заинтересовался и отворил дверь. — Ну-ка покажите мне, чем вы занимаетесь.
Вежливо пропустив Флерова и Петржака в лабораторию, Абрам Федорович вошел вслед за ними.
На лабораторном столе царила стихия. Он был завален коробочками азотнокислого уранила. Между двух огромных бутылей стояла агатовая ступа с какой-то черной суспензией. Одуряюще пахло спиртом. От муфельной печи шли горячие волны. Повсюду валялись конденсаторы, сопротивления, серебристо-черные радиолампы. На подоконнике, как испорченный мотоциклет, трещал регистратор импульсов.
