— Да, я слышал. Не взлюбил их муж твой.
— И на то есть причины, — твердо произнесла Марфа, переменившись в лице. — Очень веские причины…
Поговорили еще.
Царь и так, и эдак подходил к супруге Андрея, пытаясь поймать на оговорках. Но та сохраняла стойкость. И как заевшая пластинка повторяла слова, что продумала заранее. Просто «проигрывая» их по-разному. И, подспудно, грузя Иоанна Васильевича массой лишней информации, которая по сути к делу не относилась. А потому сбивала с толку.
Наконец Царь устал.
И поблагодарив за приезд, отпустил Марфу на отдых. Попросив меж тем не пропускать службу в Успенском соборе. Куда он ее приглашал не только как уважаемую княжну, но и как супругу иноземного монарха.
Женщина откланялась.
Анастасия ее проводила.
Вернулась.
И, прикрыв дверь, с порога, заявила:
— Нужно войска отправить на север. Чтобы Ладогу держали. Если Андрей идет вдоль Днепра, то Жигимонту добром это не обернется. А так — угрозу от Новгорода отведем.
— Или послов.
— Хочешь со шведами мир заключить?
— Датчане ныне со шведами войну затеяли, как мне донесли. И отряд этот вряд ли будет получать провиант да плату от Густава. Датчане не дадут. А посему может заявить о прекращении контракта из-за неоплаты. Вот я и предложу ему перейти ко мне на службу всей оравой после такого решения.
— А согласятся?
— А чего им не согласится? Сейчас весна. Но будет осень. А вслед за ней зима. Места там голодные. Без шведских кораблей с едой им до весны не протянуть.
— Это если они Ладогу не возьмут. А если возьмут — то выйдут в более тучные места. Будет с кого кормится.
— После разгрома Жигимонта они сильно сговорчивее станут.
— Но Марфа же сказала, что Андрей пойдет либо на Вильно, либо на Ливонию.
— Это она нам сказала. А им то не ведомо.
— Могут и не поверить.
— Могут. Но мы можем Андрея и направить куда нужно. Для этого нужно, чтобы Марфа у нас погостила подольше.
— Не советую, — как-то подобравшись произнесла Анастасия. — Не играй с огнем.
— Он любит свою жену и не станет ей рисковать. Да и что сложно в просьбишке моей невеликой?
— Ты думаешь, что он не отомстит?
Царь промолчал.
— Если ты решишься на это, то знай — я помогу ей бежать. Ради жизни наших детей. Ибо я не желаю дразнить этого волка. Сулейман уже пробовал. Чем это закончилось?
— Думаешь, он посмеет поднять на меня руку?
— Если ты дашь ему понять, что враг — да. Он ведь по доброй воле ушел. Специально, чтобы не впадать во искушение и не лишать тебя власти. И нас всех жизни. А мог уступить соблазну. Я знаю. Злые языки ему шептали подобное. И теперь, когда он завоевал себе свою державу, на выручку пришел…
