В ту ночь домой пришел во втором часу, а утром снова туда же. Вентилятор делали два дня.
В субботу отмечали день рождения у сына. Он пригласил своих друзей. Жена заказала торт. Дети раза три садились за стол. А в промежутках — играли. Подняли в квартире всё вверх дном.
В цехе, на доске объявлений висят два листка. На одном из них говорится о том, что работники завода по желанию могут записаться на получение путевки на детей с первого по восьмой класс в пионерский лагерь в Феодосию. А на втором — кто желает записаться на покупку машины «Тойота». Стоимость её — 25—30 тысяч рублей. Очередь уже порядочная — восемьдесят пять человек. Это на шестнадцать машин. И в первых рядах, как всегда: Киселевы, Ноженко и прочая, и прочая. С нашими доходами ни туда, ни сюда нечего соваться.
В новостях по радио и телевидению передавали, что вновь произошла стычка гражданского населения с военными. На сей раз в Узбекистане. Из увольнения возвращались шестеро военнослужащих МВД. У них возник скандал с местной молодёжью. В результате которого четверо военнослужащих избиты до смерти.
Этот инцидент мы обсуждаем в слесарке. Курочкин говорит:
— Мочить их надо всех. — Это он о тех кто избивал солдат. — С автоматами надо туда. Тогда не будут басмачи головы поднимать.
Петруха поддержал его мысль:
— Я тоже говорю отцу: «Цацкается с вами русский Иван, а взял бы пулемет, да пулеметом. Тогда не стали бы шумиху поднимать». Раньше он бы со мной не согласен, а вот на днях побывал у меня в гостях и тоже решил: «Правда! Зря молдаване шумят».
— Конечно зря, — говорю. — Разве тебе под румынами лучше жилось?
Пришла дочь с вечера. Видим, она не в настроении.
— Что случилось? — спрашивает жена.
Дочь раздевается. Не отвечает. Потом слышим — плачет.
— Юля, что случилось? — жена испуганно.
У меня сжалось сердце. Жена идет в спальню к плачущей дочери.
— Так, что случилось? — Побили?
— Все девчонки в модных платьях и туфлях на шпильках, а я всё в одном платье. И на ногах…
Вновь послышались всхлипы. Я, с неким облегчением вздохнул. А супруга дочери:
— Юлюшка, — ну что же я сделаю? Ну нет нигде на твою ногу. Мне, ведь, не жалко, одевала бы мои. Я не виновна, что у тебя такая маленькая ножка. А в чем подружка ходит?
Жена спросила про одноклассницу дочери. Это девочка высокая, почти на две головы выше нашей. Выглядит уже взрослой девушкой, не смотря на свои тринадцать лет и уже обычно носила одежду и обувь своей матери. Скромна и застенчива. Слегка в рябинках лицо.
