— Ее не было, — ответила дочь.
Думаю: «Про кого же еще из семьи победнее спросит жена. Наверное, про Иру Губину?»
У этой девочки большая семья. Мать частенько болеет. Ира- старшая и ей приходится дома быть за хозяйку. Варить и кормить младших братишек. Еда у них скромная. На столе, в основном, картошка, вернее — пюре, слегка забеленное молоком. И все хлебают из одного блюда. Но Ира, как и наша, учится без троек. Они две единственные в классе четверочницы и пятерочницы. А платье, в котором наша дочь была на вечере, было сшито ею самой. Оно красивое, в кружевах.
— Ира, как и я, — с рыданием ответила Юля на вопрос жены. — Мы вдвоем и были как… А у всех туфли на шпильках…
— Ну, я по себе знаю, как плохо не иметь чего-то модного, — поясняет жена. — Я бы купила тебе, но негде купить…
И, заходя в залу, разгневанно:
— К черту все эти деньги, книжки. Поеду в Вологду и на рынке куплю девке туфли хоть за восемьдесят рублей.
При этом она сердито сверкнула глазами в мою сторону. Пущенные ею стрелы воткнулись в меня и во мне, почему-то неожиданно возник гнев. Он полез наружу.
— Так, что же я то вам сделаю? — соскакиваю с дивана. — У тебя же есть деньги. Поезжай, куда хочешь, и покупай. Это были деньги тринадцатой зарплаты.
Мы получили с супругой четыреста пятьдесят рублей годовых и хотели положить на книжку четыреста рублей для лета. Летом деньги расходуются с лёту. Мы с женой планировали съездить в санаторий. Юлю записали в пионерский лагерь в Феодосию. Правда, если будут туда путевки то вряд ли нам дадут. С тем, чтобы не быть без копейки, я и предлагал отложить четыреста рублей на «черный день». Чем самым и вызвал гнев жены.
— Покупай чего хочешь, — удаляюсь на кухню. — У меня в кошельке денег нет.
— Как это нет? — Наигранно, удивленно говорит супруга. — Я вчера тебе давала десятку.
Я молчу. Десятки нет, но семь с половиной рублей у меня в кармане. А два рубля пятьдесят копеек истратил на пельмени, которые продавал сегодня знакомый одного из слесарей бригады. Сейчас товарно-рыночные отношения. Ему — ремни, а он привез вино и пельмени. Сейчас время такое, что торговый человек и вороний помет с выгодой продаст.
Дочь тем временем успокаивается и не однократно говорит:
— Ну! Вот! Не хватало ещё, разругаетесь…
Но я не хочу сдавать своих позиций жене. И я, шагая по комнате, грозно глядя на неё, пускаюсь в философию:
— Ишь, деньги им! А где я их возьму? — Воровать пошлете? Иные мои сверстники вон давно на машинах личных катаются, а я пятнадцать лет о мотоцикле мечтаю. И чуть что так — книжка. Какая-то несчастная тысяча скоплена за все годы. И она покоя не дает. Иди сними с книжки.
