Но и это не главное. А главное, что, идя на такое дело, барышня не могла не понимать, что её вслед за выстрелом ждут серьёзные неприятности. Ей как минимум сделают очень больно. Её будут бить, может быть, изувечат — например, выбьют глаз или там оторвут ухо… Вот когда двадцатью восемью годами позже, в первую русскую революцию, в 1906 году, такая же барышня, только помоложе, некая Маруся Спиридонова, застрелила одного мелкого начальника, то её били-били, так что на всю жизнь осталась глухой и подслеповатой, да ещё, кажется, под шумок изнасиловали. Но это, в общем-то, цветочки. Дальше её засадят в камеру, будут муторно допрашивать, её имя будут по-всякому облизывать газетно-обывательские языки, потом её осудят… Правда, смертью в России женщин не казнили… До поры до времени: первой ласточкой в висельном деле станет современница Веры, с которой они, может быть, даже и встречались на революционных сходках: Софья Перовская. Перовскую повесят через три года после суда над Засулич, так что, доставая из сумочки револьвер, Вера Ивановна могла думать, что такого не бывает. Но одиночная тюрьма или какая-нибудь забайкальская каторга тоже не сахар. Вот Боголюбов-Емельянов сошёл же с ума, да и не он один, а вообще многие, процентов, наверно, десять тюремно-каторжных революционеров.
Конечно, она всё это понимала. И ещё понимала про свою любимую маменьку, вдову капитана Феоктисту Засулич, как та будет ронять слёзки в платок на суде и после. И, понимая всё это, пошла и выстрелила.
Однако! Для этого надо иметь внутреннее убеждение страшной силы. Поставить на карту всю свою жизнь и жизни своих близких.
А для чего?
Каков результат?
Результат такой, что вместо хорошего градоначальника поставили плохого. А если говорить о далёких результатах для самой героини… Но о них чуть позже.
Да, мы забыли сказать, что конкретно Вера Засулич отделалась легко. Её только немножко помяли при задержании, но даже сильно не поколотили. Трепов запретил. Он хоть и был ранен и в шоке, но успел крикнуть, чтобы прекратили бить женщину. И в одиночной камере она просидела всего два месяца. Не то что другие некоторые, по двадцать — двадцать пять лет, и не то что папа Хармса, Иван Ювачёв, отмотавший двенадцать. А на суде её вообще оправдали и тут же выпустили из-под стражи. Даже чаю напоследок в камере не дали попить.
А кстати, почему оправдали?
Удивительно, но в суматохе никто не удосужился спросить присяжных, почему они вынесли оправдательный вердикт, причём единогласно и по всем пунктам. Эти вполне вменяемые люди, почтенные, возраста среднего: чиновники, купцы, один дворянин затесался. Они не могли сомневаться в том, что подсудимая стреляла в человека и опасно ранила его. Все свидетельские показания сходились, и сама подсудимая не отрицала. И вот, недолго посовещавшись, они выходят и говорят: «Невиновна».
