Присяжные уходят и возвращаются. Поднимаются на сцену. Старейшина выступает вперёд, как солист перед хором.
Солист. Невиновна!
Хор. По всем пунктам обвинения — невиновна!
Все присутствующие (подхватывают). Не-ви-нов-на!
Фанфары. Ударные. Смычки. Пальба. Занавес.
Да, мы очень уж увлеклись этой сценой. Так можно совсем утонуть в пучине воображения.
Правда, пальба в итоге действительно была. Фанфар не было, а пострелять постреляли.
Вот оправданная и освобождённая Немезида Засулич выходит из дверей тюрьмы. Её, как поп-звезду, уже ожидает, шелестя и колыхаясь, восторженная толпа. Подняли на руки, водрузили в специально подогнанную карету… В эту карету даже, говорят, впряглись особо рьяные энтузиасты… И за каретой толпой повалили куда глаза глядят, с пением песен… Что-то вроде бразильского карнавала… В общем, на углу, кажется, Фурштатской и Воскресенского, примерно у нынешней станции метро «Чернышевская», ликующее шествие схлестнулось с полицией и кто-то начал стрелять. Потом все разбежались. Ах, нет, не все, один студент остался. Мёртвый на мостовой. Его убило. Ещё ранило одну курсистку и контузило городового.
Чему радовались? По какому поводу стреляли? Не очень понятно.
Как не очень-то понятно, чего хотела добиться Засулич, всаживая пулю в бок незадачливого Трепова.
Вообще, похоже, что она сама всю оставшуюся жизнь размышляла, для чего такое сделала и кому от этого стало лучше. Так представляется, когда смотришь на её последующие фотографии. На них читается лёгкое недоумение. И то, что она сама об том покушении писала и вспоминала, — тоже всё какое-то недоумённо-неуверенное. Как будто сама себя спрашивала: со мной ли это было? я ли натворила, Господи? и зачем?
Правда, долгие годы она могла думать (и, наверно, так и думала), что это всё ради свободы, равенства, братства, светлого будущего и так далее. То, что ей жужжали во все уши многочисленные соратники и поклонники: что, мол, она своим выстрелом разбудила кого-то и что-то там показала — куда-то путь. И тому подобное. Это понятно. Однако интересно другое.
Прийти и выстрелить в живого человека — не так-то просто. Во-первых, нужно подготовиться. Обдумать и рассчитать. Особенно когда человек этот — генерал-адъютант и градоначальник имперской столицы. То есть надо изучить его обычаи и распорядки, разведать обстановку и прочее. Потом надо обзавестись соответствующим оружием и худо-бедно научиться его использовать. И ведь в нашем случае это творит не союз прожжённых конспираторов, а барышня небольшого росточка и скромной комплекции, которая к тому же до сей поры не зарезала и цыплёнка.
