— Что с ним? — спросила она, бросившись к ним и напрочь забыв об осторожности.
Лицо у мальчика было белым, застывшим как маска. Руки висели плетьми… Живым он не выглядел, да таким, пожалуй, и не являлся.
— Прибил он мальчишку, — глухо ответил один из мужчин, широкоплечий Оуэн Данси. — К тому все и шло. Бедный Ренсом!
У Кэтрин сердце сбилось с привычного такта: сначала замерло, а потом понеслось скорым аллюром. Она задохнулась от ужаса…
— Что делать с мальцом? — спросил кто-то из моряков.
— В море его и — дело с концом, — ответил Терри Бонс равнодушно. — Нам ни к чему, чтобы кто-то узнал о таком. Скажем в порту, что мальчишка свалился за борт, справляя нужду!
И к ужасу Кэтрин мужчины лишь закивали, соглашаясь со словами товарища. Они даже не стали утруждаться никаким хотя бы подобием похоронного ритуала: просто бросили мальчика за борт и побрели по своим делам.
Кэтрин долго стояла у борта, глядя в воду и как будто пытаясь рассмотреть в ней умершего мальчика — было страшно от мысли о том, что и ее однажды бросят за борт, словно какой-то ненужный предмет. И не останется от нее ничего, кроме памяти, да и та имеет свойства тускнеть, превращаясь в итоге в ничто.
— Они бросили его за борт, — сказала она, возвратившись на камбуз к Мэттью Такеру.
— Грубые люди. Такими их сделало море… Оно меняет людей, знаешь ли, мальчик, — отозвался он, скрипнув суставами ноги. — Не суди слишком строго. У каждого их этих бродяг своя собственная история. Чаще всего непростая… — Он подкинул полено в огонь. — Простое вообще редко случается: вся наша жизнь сплошная головоломка.
И так он это сказал, что Кэтрин с интересом глянула на старика:
— А у тебя какая история, Мэттью Такер? — спросила она. — Как давно ты на «Конвенте»?
Тот задумался на мгновение, явно подсчитывая в уме.
— Лет эдак семь или восемь, уже и не вспомнить. Здесь, в море, время как будто стирается, движется по-другому…
— И все это время ты провел в этом камбузе?! — ужаснулась его собеседница.
Старик хмыкнул.
— Есть места и похуже: Ньюгейт, к примеру, вот где клоака, мой мальчик, вот где истинный ад.
— Ты был в Ньюгейте? За что?
— За воровство. Стянул пару центов у богатого прощелыги в Сити…
— Расскажи, — попросила Кэтрин с явной заинтересованностью, но старик поджал губы.
— Работай иди, — велел он, — нечего прохлаждаться.
И девушка, как бы сильно ей не хотелось послушать историю «чертова кока», поплелась надраивать стол и кастрюли, а старик снова погрузился в свою привычную полудрему, перемежавшуюся тихими стонами и скрипом его с трудом гнущихся ног.
