Стоп, думал он, даже не заметив в себе этого девочкового рефлекса. Если я уже не я, то… То и там может быть кто угодно. Не Юля и не папа, а…
Хотя похоже на Юлю, это она так ходит – быстро и легко, будто у нее пропеллер. Стоп! – похолодел он. – Если там Юля и… то как же я выйду из комнаты? Как покажусь им, а? Как вообще дальше быть?!..
Его одолела паника. Хотелось бежать одновременно во все стороны, и Саня цепенел на месте.
Открылась дверь. Резко и сразу – так, что он не успел вдохнуть и теперь хватал губами воздух. По бедрам протек липкий холод.
Юля.
Обычная, синеволосая, такая как всегда.
– Оу! Извини, я у тебя гольф… тот самый… думала, ты спишь…
Она прошла к шкафу, не глядя на Саню. Тот продолжал стоять как статуя. Ему было совсем погано – будто с него сняли кожу и лапают по голому мясу.
– Вот… – Юля достала что-то из шкафа. – Прикинь, все свои завоняла, некогда стиралку… Сань, ну ты чего? – она подошла к нему. Тот готов был разреветься. – Чего ты? Все девчонки всегда смотрятся голышом в зеркало. И я тоже так делала… и делаю. И правильно! Красоту свою знать надо. – Она щекотнула Саню по пузу.
Тот дернулся – и всё-таки разревелся. Безнадежно и взахлеб.
– Ну чего ты, ну что ты, ну что, – обняла его Юля за голое. – Ну не надо, ну лапуся моя, красотуля, такая прям красавица у меня… Ты из-за папы, да? – она присела перед ним на кровать. – Мы вчера поздно пришли, не хотели будить… Всё нормально, ну, почти… он странный немного, но… всё нормально. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо, – она прижалась к Саниному животу. «Синий живот теперь», – подумал Саня и фыркнул сквозь слезы. – Ну вот, – всхлипнула Юля. Она впервые плакала перед ним. – А теперь пойдем в ванную, и… ты точно не передумала?
– Что? – спросил Саня. Чужим голосом, густым и писклявым одновременно. «Бли-ина… это я теперь так говорю?..»
– Как – что? Кое-кто мне все мозги проел, забыла? Я уже и краску нашла ту самую.
– Краску?..
– Ну не тормози, – она потрясла его. – Кто весь месяц клянчил покраситься в синий? Пошли, пока не передумала.
– В си-и-иний?..
Р-р-раз! – кто-то вытолкнул из Сани ледышку, студившую ему грудь. А вместе с ней и лавину горячего, кипучего, обжигающего смеха, от которого было почти больно…
Саня повалился на кровать. Юля легонько пихала его:
– Ты чего? Чего ты? – и сама смеялась всё громче, пока не упала сверху и они не скрутились в хохочущий ком, в котором не было ничего, ни права, ни лева, – только смеховой коллапс, общий на два тела…
