Альгрид оставался в сознании, но ни на что не реагировал. Он тяжело дышал. Вместо глубокого вдоха был протяжный хрип. Вместо выдоха был необычный звук, подобный свисту. Помутневшие глаза его были открытыми, но он не смотрел на сестру, которая чудом оказалась рядом.
Появление Ромуальды вернуло Лолите утраченное сознание. Присутствие рядом друга гарантировало хотя бы какие-то шансы, и, как оказалось, даже маленькая надежда может вытащить испуганного человека из глубокого обморока. Сомнамбулический образ Ромуальды внушал чувство безопасности. В ней не осталось ничего от прежней Ромуальды – истерички и паникёрши. Это была уверенная и бесстрашная суперженщина.
Ей удалось то, что оказалось не под силу Лолите, то есть женщине в мужском теле. Проявив свою таинственную силу, Ромуальда взяла брата на руки и отнесла в спальню, а там, со всей оставшейся при ней нежностью, уложила его на кровать, где он вскоре умер.
Последние минуты она сидела рядом, глядя на него, при этом не испытывая никаких чувств. Её сознание не выходило из забвения, очевидно, оберегая психику от удара, после которого невозможно оправиться.
Лолита осмелилась подойти к ним лишь один раз. Ей было страшно после того, что уже произошло, но куда сильнее она боялась того, что должно было произойти. Её пугало состояние Ромуальды. В ней было трудно узнать живого человека. Однако самые интенсивные и необъяснимые чувства вызывало понимание, что в эти минуты Альгрид был в сознании, и, возможно, всё понимал.
Когда Лолита стала укрывать Альгрида его любимым плюшевым одеялом, пытаясь сделать хоть что-нибудь, что могло бы облегчить его страдания, Ромуальда заговорила:
– Не нужно, – сердито сказала она.
– Он замёрз, – испуганно ответила Лолита, продолжая своё дело, – он холодный, как лёд.
– Не нужно, – настаивала Ромуальда, – одеяло его душит.
Одеяло действительно его душило. Как только Лолита отошла в сторону, Альгрид очень медленно, преодолевая предсмертную слабость, раскрыл себя полностью. Это было его последнее действие и последнее беспокойство.
Ромуальда пробудилась, как только перестало биться сердце Альгрида. Первым делом, она пыталась понять, как оказалась в его доме. Далее ей предстояло понять, что самое страшное уже произошло, и она ничего не пропустила.
Перед ней лежал мёртвый Альгрид, но она отчётливо видела на смертном одре саму себя. Его маленькое бездыханное тело – было её телом. Изуродованное болезнью лицо с обострёнными чертами – было её лицом. Приторный запах его крови – был запахом её крови. Глухая тишина, наступившая с прекращением биения его сердца – это неспетая песня о её жизни.
