Нашим врагом была не только суровая природа гор. Нам угрожал другой, гораздо более страшный и неумолимый враг, тот, что беспощаднее самого архангела Гавриила. Я говорю о голоде… Хлеб у нас был на исходе.
—
К вечеру дождь ненадолго перестал, и мы двинулись по голому гребню хребта на юго-запад, то есть чуть ли не в обратном направлении. Мы сделали это, во-первых, чтобы обойти слишком крутые подъемы и, во-вторых, пройти не днем, а ночью мимо селения Етрополе, которое находилось слева от нас, на небольшом расстоянии — до нас доносились лай тамошних собак и пение петухов. Не прошло и получаса, как снова полил дождь, смешанный с мелким мокрым снегом: вскоре он перешел в град. К ночи стало так темно, что и в двух шагах нельзя было ничего увидеть, даже человека.
И заревели тогда горы, словно разбушевавшееся море, вселяя в души страх, приводя людей в трепет и запели горы ту свою песню, что сокрушает любое сердце, любую гордую, буйную голову. Затрещало, загремело все вокруг: заскрипели сучья, сталкиваясь друг с другом. Всем стало жутко. Казалось, рушатся горы, разверзлось небо, весь мир рассыпается, гибнет вселенная!..
—
Кромешная тьма и оглушительный грохот во всех убили мужество. Даже наши кони — животные, а значит, существа чуждые предрассудкам — почувствовали, что совершается что-то грозное и необычайное. Они отказывались идти туда, куда мы их вели: они влекли нас к обрыву, к пропасти, на дне которой громоздились скалы. Мы карабкались вверх, скатывались вниз, метались в поисках хоть мало-мальски подходящего укрытия, но тщетно. Возможно, где-нибудь невдалеке была лощинка или рощица на ровном месте, но как могли мы их отыскать? Рев бури и раскаты грома были так оглушительны, что, кажется, выстрели кто-нибудь у тебя над ухом, ты и выстрела не услышишь.
Наконец, поняв, что выхода нет, мы остановились на голой каменистой вершине и под ударами ледяного дождя сбились в кучу, прижались друг к другу. Так же поступили наши кони — они стояли голова к голове. Мы не выставили караулов и дозоров — в этом не было необходимости. Какой безумец решится преследовать нас в такую грозу? В ту ночь и сон и дремота бежали от нас: дождь всех вымочил до костей: людей пробирала такая дрожь, что зубы у них стучали. А дождь все лил и лил! На рассвете некоторые обратили внимание на какой-то черный предмет, который то опускался, то поднимался между двумя соседними скалами. Оказалось, что это не кто иной, как наш отец Кирилл. Обнажив голову, он молился на гребне Стара-Планины, крестясь и кладя поклоны. Не знаю, услышал ли бог его молитвы, — вместо того, чтобы повернуться лицом к востоку, он, по ошибке, молился на запад.
