Расскажу!!! Как расскажу?! В библиотеку стал ходить, книги читать. Слова я искал, а время шло. И не на меня это время работало. Говорил я вам, что если кого Машиной называют, то непременно и машинист обнаружится. На гражданке дружка я оставил, тень свою проклятую, крысу закулисную. Он вроде как умный был, в институте учился. И чего он ко мне еще в школе стал вязаться? Слабый был физически, что ли. Но злости… Может, второго такого злого я и не видывал. Мал, да удал. Боялись его. Знали, что за ним я стою. Потом я узнал, что кличка «Машина» тоже была им придумана. С хорошим оттенком превосходства. И еще одно было — тут вы меня не переубедите… Было. Вот эти злые и насмешливые, которые в драке уж сильно горячи, не руками так топором убить могут, они… как бы сказать… любви как любви не признают. Им чужое надо, так уж они устроены. Сами, шкуры вонючие, всю жизнь несчастны и другим жить не дают. Я Валюхе-то, дурак, все не писал, а ему писал. О ней писал. Как люблю. Что умираю и копыта враз могу откинуть. Очень я ее любил. На всех бы хватило. А он, как клещ чужой кровью, любовью моей напитывался. По его счету выходило, что он намного лучше меня, они всегда лучше других. Я о любви своей языком своим шершавым говорю, а он молчит, хихикает в тряпочку. А уж меня размотать ничего не стоило, слишком я был глуп и горяч.
Ну, а потом он Валюхе мои письма показал и все разобъяснил. Что, дескать, покажет он мои письма ее родителям, а родителей ее надо было знать. И что, мол, посадят меня ее родители, как миленького, потому что не было ей восемнадцати и была она несовершеннолетняя. Рассчитал он правильно. Валюха, уверившись в моей любви, за него замуж пошла. Чтоб меня не посадили.
А перед самым приходом моим из армии мыла она окно в их общей комнате да и упала. Он и не слыхал, как она упала. К нему прибежали — он спал. А я точно знал — она ли сама с собой покончила, он ли помог, но не просто дело было. С такими людьми просто не бывает. Знаете, теперь, когда я пишу, я замечаю, что от каждого человека в памяти словцо остается, оно будто ключи к человеку. И вот от этого дружка моего мне слово «ненавижу» осталось. Это было его любимое слово. А ненависть… И потом, потому еще все не просто тут было, что моего возвращения из армии он дожидаться не стал. Исчез и адреса не оставил.
Потом я его долго искал, после того случая. Я знал: он убийца. Ах, как долго я его искал… Я бы его убил, честное слово. Жизнь моя смысл потеряла. Но искал я его, как выяснилось, напрасно. Нет, не думайте, он не сам на себя руки наложил, такие не накладывают, такие… если подыхать вздумают, не одного за собой утянут. Его где-то под Норильском в драке убили. Он с отверткой на людей кинулся, вот и получил свое. Я только простить себе не могу, что без моей помощи его на тот свет отправили. Под расстрел бы пошел. Однако не суть… Как бы ни жил я тогда (а год у меня шел за десять), слова искать не переставал. Не мог уже по-другому. Искал слова для своей Валюхи, будто все письма ей писал. А и что такое литература, если не письма к нашим возлюбленным? Верите, я ей до сих пор все рассказываю. Особенно радуюсь, если человек хороший попадется или сам я на высоте окажусь. Я люблю л ю б и т ь, понимаете? Пусть это слово от меня и останется, пусть. И никогда не пойму «ненавижу», потому что сдохла моя ненависть вместе с ним.
