— Это не любовь, Гриша, — мягко говорила она. — Мы с тобой не будем так циничны, чтоб брать не жену, а домработницу.
Впрочем, несколько раз Сурков нанимал и домработниц, тогда это было еще сравнительно легко. При нем молодые деревенские девахи вели себя превосходно, но стоило ему уехать — начинались хамство и лень.
Но во всем прочем Сурков с мамой жили превосходно. Изредка они развлекались воспоминаниями о претендентках на роль жены Суркова.
— Ну, фигура у нее как раз была хорошая, — говорил, например, Сурков.
— Да, согласна. Она достаточно худая. Глисты, очевидно.
С Наденькой дело обстояло несколько иначе. С ней его познакомила тетка Тася, мамина сестра. Увидев, а тем более узнав Наденьку, Сурков лишний раз убедился, что в предыдущих случаях мама была права. Ему жутко было представить, что он женился бы на ком-то из предыдущих. Все по сравнению с Наденькой было не любовь. Но вот Наденька…
Он привел Наденьку в дом показать маме. И маме она тоже очень понравилась.
Но потом она вдруг пожаловалась на сердце и ушла в другую комнату прилечь.
После того как Сурков вернулся домой, проводив девушку, мама потребовала, чтоб он назвал Надину фамилию. Он назвал. Мама побелела:
— Ну почему только нам такое? Господи, за что?!!
Сурков очень долго домогался объяснений, но лучше бы он их и не добился. Оказалось, что мама узнала на Надином пальце свое колечко, которое отдала в свое время директору булочной, чтоб им с Гришей не умереть с голоду. Типичнейшая блокадная история, прямо как у Гусарова. Конечно же, жениться на дочери мародера Сурков не мог. Мама знала своего благородного Гришу. Другое дело, что Наденьку-то все равно было жалко. Ведь может же быть она ни в чем не виноватой, ничего не знать? Да и нравилась она Суркову, нравилась. И она его вроде бы любила… Как объяснить ей все? Сурков нашел гениальный, как ему тогда показалось, выход. Он сказал, что уезжает в командировку на год, не сделав Наде никакого решительного предложения и не пообещав даже писать. Но Наденька была из тех скромных послевоенных девочек, которые просто считают своей обязанностью ждать, даже если их о том не просят. Она и ждет… до сих пор.
После этого случая тетя Тася в их дом ходить перестала и не пришла ни разу вплоть до похорон мамы. Да и на похоронах она воздерживалась от слез и излишне сентиментальных воспоминаний.
Своей смертью мама задала Суркову тяжелейшую загадку. Были кое-какие весьма странные несообразности, открытые им посмертно в мамином характере. Начать со сберкнижек… Сберкнижек было несколько, и, суммировав все деньги, Сурков подумал, что уж два-то последние нуля в этой цифре были просто немыслимы. Ведь материально они жили от получки до получки, с хлеба на квас, а тут такие цифры.
