Поженились они еще до прихода дождей, как только закончили уборку кукурузы…
Гильда знает толк в любовной игре, умеет отдалить ее высшую ступень и продлить тот неуловимый миг, когда все существо человека погружается в космические глуби.
Сейчас они лежат расслабленные, и проходит порядочно времени, прежде чем Гильда произносит:
— О чем же там говорили?.. А наш депутат тоже был на сходке?
— Был, — отвечает Имро. Ему не до разговоров.
— И что же он сказал?
— Знаешь, все говорят об одном и том же. Сдается мне, скоро мы уже не будем жить в Чехословацкой республике.
— Жалко тебе, что ли? — говорит Гильда удивленно. — Где положено, там и будем жить.
— Где положено, — со вздохом повторяет Имро.
— Чудной ты, и жуть какой непостоянный. Шел на сходку — горел от восторга, а сейчас — как есть размазня, — упрекнула она его.
— Устал я, — попытался он оправдаться.
Они молчат, потом он продолжает:
— Представляешь, Штефан сказал, что уже присмотрел себе хозяйство.
— Которое же? — живо откликнулась Гильда.
— Угадай.
— Почем я знаю! Скажи сам.
— Представь себе — Швеглы. Ну не дурак? Как будто какого поменьше ему не хватило бы.
— Швеглы? — изумленно ахнула Гильда.
— Не знаю, может, хвастался только, но будто бы ему это приобещал и пан Элемир, — сказал Имро.
— Вот видишь! Штефан мужик не промах, — завистливо протянула она и накинулась на Имро. — А тебе что пан Элемир обещал?!
— Ничего. Я с ним и не говорил.
— А чего ж ты тогда ходил туда?
— Все шли, и я пошел…
— Ну нет! Пора тебе стать мужчиной — и все! Не позволяй, чтоб тебя отпихивали в сторонку, не то смотри у меня! — пригрозила Гильда.
— Не бойся, — успокоил он ее.
— Я уж поняла, какой ты. Будешь делать, что я скажу, потому что, если на тебя положиться, мы до самой смерти из этой гнилой дыры не выберемся!
— На собрании говорили, что всем чего-нибудь достанется…
— А чего ждать, пока дадут, — сами присмотрим какое хозяйство, мы не глупей твоего шурина.
— Гильда!
— Молчи, Имро, я дело говорю.
— Ладно, говори. — Вот и все, на что у него хватило духу.
— И скажу, — упрямо заявила она. — Ты сам проговорился, что тебе нравится хутор Речного. Это и по глазам твоим видно.
— Ну и что? Мало ли что нравится.
— Хутор будет нашим! — высказала она непререкаемым тоном свою заветную мечту и села на постели.
— Ты что, всерьез?
— Серьезней некуда, — ответила она. — Ты ведь, Имро, собственными руками помогал ему строиться, разве не так? У кого на хутор больше прав, чем у тебя? — продолжала она уже мягче. — Надо что-то делать, пусть и другие знают, что ты нацелился на него, — советовала она мужу.
