Еще немного — и он поверил бы сну. Пробуждаясь, всякий раз жалел брата, думал о его позоре. «Надо было мне пойти на похороны. Не допустил бы я, чтобы закопали его под забором», — говорил Клеман в такие минуты.
Потом, однако, убедил себя, что сон есть только сон, что в действительности все могло быть по-другому. Потерпел до мая, дождался пенсии, на следующий день сел в поезд и отправился проверить, как на самом деле обстоят дела.
Со станции сразу пошел на кладбище. Там ожидал его неприятный сюрприз. Вместо старых, обитых жестью ворот стояли новые. И вдобавок были закрыты!
Он покрутился немного возле кладбища, высматривая дырку в заборе, через которую мог бы пробраться туда. Но забор был новый, еще целехонький. Клеман размыслил, что же предпринять. Наконец решился. Забор был не очень высокий, но прошла целая вечность, пока он вскарабкался на него, а потом спрыгнул вниз.
Едва коснувшись земли, он свалился в траву, закрыл глаза и довольно долго отдыхал.
Потом сел и увидел, что надорвал рукав пиджака. Это раздосадовало его. Одет он был в темный праздничный костюм, годами берег его как зеницу ока, знал, что новый ему уж никогда не справить. К счастью, рукав не порвался, а только лопнул по шву, зашить его — это тот пустяк, что под силу любому старому холостяку.
Он встал и направился к зарослям акаций в углу кладбища. Никакой могилы там не было. Вздохнул с облегчением. «Сны врут. И как я мог поверить!» — сетовал Клеман.
В поисках могилы брата он исходил все кладбище. Нашел три свежих могилы — об этих трех могилах и могла идти речь. От прочих они отличались тем, что холмик не покрывала зелень: трава еще только пускала корни. Могилы были без надгробных камней, стояли там деревянные кресты, с которых весенние дожди смыли имена усопших.
Среди безымянных крестов нелегко опознать нужный. Клеману же не у кого было спросить, под каким крестом лежит его брат. На всякий случай он над каждой могилой постоял и про каждую одно и то же подумал.
Потом он возвратился назад к забору, с неохотой вспомнил о трудностях, которые ему предстояло преодолеть. Заметил, что к кладбищу приближается какая-то старуха. Полюбопытствовал, что станет она делать, когда обнаружит, что ворота заперты. Старуха подошла к ним, нажала на ручку, ворота отворились. У Клемана аж глаза на лоб полезли.
Зашагал старухе навстречу.
— Петрашова Верона, — узнал ее он.
— Клеман? — встрепенулась та. — Что ты здесь делаешь? Не видела тебя, почитай, десять годов.
