Я встретился с Ильей осенью, — он все еще жил этим первым полетом. А скоро, скоро он совершит новый, уже не тренировочный, а настоящий полет в стратосферу с тщательно разработанной программой исследований!
Серьезный, упрямый и очень сдержанный по натуре, Илья в эту встречу вдруг чуточку «приоткрыл» себя.
Илья любил Ленинград — город, который в семнадцатом стал колыбелью революции.
Он повел меня в музей; здесь мы увидели малиновое знамя молодых рабочих «Нового Лесснера» с наивной и стремительной надписью, бурной, как тот семнадцатый год, в котором знамя это прошло по прямым улицам восставшего Питера:
Трепещите, угнетатели!
Юноши на страже!
Мы с волнением молча читали постановление Петроградского комитета: «Мобилизовать 20 проц. членов питерской организации РКСМ для Восточного фронта и Дона». И рядом — выцветшая фотография боевого отряда: юноши в папахах, в рваных пальтишках и шинелях, перехваченных крест-накрест пулеметными лентами.
«Он пал, сраженный пулей противника», — так гласит официальное донесение о юноше в колонке и черной кожаной фуражке, открывающей высокий лоб и живые, горячие глаза.
Пуля контрреволюции настигла его под Кронштадтом, на ледяном поле Финского залива.
В перерыве между боями юноша в колонке писал стихи. Суровые стихи-лозунги.
Мы пойдем без страха,
Мы пойдем без дрожи,
Мы пойдем навстречу грозному врагу.
Дело угнетенных — дело молодежи.
Горе, кто на чуждом, черном берегу!
Запомнились захватывающие строки воззвания первого года Октябрьской революции:
«За настоящее мы боремся, — будущее принадлежит нам».
…Допоздна бродили мы по улицам великого города. Были на Марсовом поле. В багровом свете заката, в сумерках, вслух читали высеченные в граните, овеянные романтикой революции мужественные стихи на безыменных могилах рабочих, красногвардейцев, сраженных в боях революции:
Не горе, а зависть
Рождает судьба Ваша
в сердцах
Всех благодарных потомков.
В красные страшные дни
Славно Вы жили
и умирали прекрасно.
Потом мы с Ильей стояли долго на набережной Невы. Илья тихо рассказывал:
— Когда мы уложили оболочку аэростата в корзину, то оказалось, что у вепсов, в этой глухой и заброшенной деревне, нет ни одной телеги. Мы объяснили крестьянам цели и задачи нашего будущего полета на стратостате. Еще сильней, еще ярче раскроется перед нами мир! Вепсы приволокли сани, и на санях мы повезли корзину с оболочкой. Вепсы напутствовали нас: «Летите в добрый час!»
Взглянув на звезды, Илья сказал:
