— Все же, — продолжал Коровин, — можно хоть приблизительно предположить, где искать. Три участка это не тридцать. Может, включим в план?
— Пожалуй, действительно, теперь мы много ближе к разгадке, — заметил Тарасов. — Если только название основной реки и прочие ориентиры опять не являются каким-то шифром.
— Это как же так?
— А может, он Бухтармой называет Берель, Бирюксу или какую-нибудь другую реку.
— Ну, это едва ли.
— Есть и еще одно, о чем мы все пока молчали, — задумчиво сказал Буров. — Кто он, автор дневника? Кто мог раньше, чем мы с вами, и в наши дни интересоваться этими документами, делать выписки?
Коровин подошел к Бурову.
— А если вспомнить о бумагах, найденных ребятишками в старых выработках? Видимо, этот блокнот принадлежал одному из «проспекторов» концессии. Хорошо, что хоть обрывок этих записок нашелся.
— Но почему нет фамилии хозяина блокнота?
— Либо оторвалась, либо смыта, либо, что вернее всего, уничтожена. Как бы чего не вышло.
— Вот вам и разъясняется история с вырванными из отчета листами. Дело выходит не в небрежности. Верно, не хотелось, чтобы кто-то еще раз повторил выписки и раньше его добрался до места.
После этого эпизода единогласно приняли решение включить в план работ группы Тарасова на предстоящий сезон обследование части верхних правых притоков Бухтармы. В случае неудачи, после первых же маршрутов партия могла продвигаться к другим точкам, ранее намеченным к обследованию в этом районе. Решили, что до поры до времени об этом изменении основного маршрута никого оповещать не следует.
Прошло еще несколько дней. Работы на Риддере были закончены. Предстояло перебазироваться в Усть-Каменогорск, там заканчивать комплектование поисковой партии и ждать начала вскрытия рек, а потом подходящего рейса парохода, идущего в верхнее течение Иртыша.
Вечером перед отъездом Тарасов собрал все материалы и пошел к Бурову. Они долго говорили о работе. Буров рассказал о людях, которых рекомендовал найти в Усть-Каменогорске и Зыряновске, потом о своих планах. Обоим не хотелось расставаться. Тарасову было, особенно трудно. Он уходил на все лето в один из самых отдаленных отрядов начальником и единственным коммунистом.
Перешли к личным делам. В Усть-Каменогорск должна была приехать жена Тарасова — Нина Дмитриевна, задержавшаяся где-то в пути. Она могла опоздать к выезду отряда в поле и тогда с малышом на руках окажется совсем одна в чужом городе. Решили, что Тарасов оставит ей письмо, порекомендует пробираться на Риддер, а здесь уже ей окажут всяческую помощь.
