— Тебе чего, жить надоело, что ли? — заорал мужик, высунувшись в окно.
— Наоборот, — прохрипел я, — очень хочется. Довези нас до города, а? Если бросишь нас здесь, мы замерзнем.
— Что с девчонкой? — уже с беспокойством спросил мужчина.
— Замерзает она.
— Давай, — кивнул он, жестом приглашая разместиться на заднем сидении.
— Спасибо! — с искренней благодарностью воскликнул я, и чуть не прослезился от внезапно нахлынувших чувств. — Все будет хорошо, — сказал я спящей Ане, которой, казалось, было уже все равно.
Весна скромно и застенчиво стучалась в окна моросящим дождем. А за окном стояла не по-весеннему холодная погода. Хотя нужно ли ждать иного от марта? Но все же погода больше напоминала позднюю осень, нежели раннюю весну.
Я нехотя вышел из дома. В такую погоду вообще никуда не хочется выходить, а уж тем более — идти в полицейский участок. Сегодня очередной допрос по делу смерти Виталия. В ту ночь, когда мы с Аней сбежали, этот псих, видимо, пустил себе пулю в висок. Вот что за выстрел я слышал, выбегая из дома.
В ту ночь, а вернее, раннее утро, нам удалось добраться до города благодаря тому мужчине, что подобрал нас. У Ани было сильное переохлаждение и обморожение ступней второй стадии. В больнице она провела больше месяца, я чуть меньше. И я, и Нютка схватили воспаление легких. Но мы выжили, и это главное. Для Ани кошмар уже почти закончился, а вот для меня, кажется, еще нет. Еще необходимо доказать, что это не я прикончил Виталия. Дядя Саша обещает помочь, но дело, говорит, серьезное. Очень трудно доказать мою невиновность, тем более, что никто ничего не видел и не слышал.
Наши с Илоной отношения окончательно свелись на «нет», и вскоре нас ждет развод. Моя жена никак не может поверить в смерть дядюшки, а еще она совсем не верит, что я его не убивал. Эту дуру никак не смущает тот факт, что ее родственник длительное время тиранил и меня, и мою сестру, это помимо того, что он занимался преступным бизнесом, но зато подозрения касательно моей непричастности в его смерти сводят ее с ума. Она едва ли не головой об стену билась, в истерике доказывая мне, что я редкостный негодяй и двуличный мерзавец. Вот я однажды и высказал ей все, что думаю и о ней, и ее родственнике. Так мы и решили, что развод неизбежен.
— Привет, Сергей, — вздохнул дядя Саша, когда я вошел в его кабинет. — Подожди немного. Следователь сейчас занят. Посиди пока, подожди его.
— Хорошо, — ответил я, и послушно присел на стульчике рядом с рабочим столом дяди Саши. — Дядя Саш, — осторожно обратился я к нему, так как мужчина был занят, копошась с бумагами, — а как вообще обстоят дела? Что говорит следователь?
