При этом, сообщая о высочайшем разрешении печатать всё представленное на просмотр, Бенкендорф дает совет относительно стихотворения «19 октября 1827»: убрать инициалы И. И. Пущина и В. К. Кюхельбекера, которые находились в этот момент в «мрачных пропастях земли». Совет, но не указание![21]
24 апреля Пушкин через Бенкендорфа испрашивает у царя разрешение на приезд в Петербург и получает «милостивое» разрешение письмом Бенкендорфа от 3 мая 1827 г. Такой порядок установлен был еще письмом от 30 сентября 1826 г., где Пушкину сообщалась высочайшая воля: «Государь Император не только не запрещает приезда вам в столицу, но предоставляет совершенно на вашу волю с тем только, чтобы предварительно испрашивали разрешения чрез письмо»[22].
То есть поездки в Петербург не возбранялись, но не в такой степени, как для любого российского верноподданного, а лишь при получении особого разрешения.
При этом Бенкендорф завершает письмо любезностью в лучших традициях дворцового этикета: «Мне же, с моей стороны, весьма приятно будет с вами здесь увидеться и изустно вас уверить в совершенном почтении, с коим пребываю Вашим покорнейшим слугою»[23].
20 июля 1827 г. Пушкин обращается к Бенкендорфу с просьбой о поддержке в деле с Ольдекопом[24], но получает отказ, мотивированный тем, что в российском книгоиздательстве перепечатка подлинника при совершенном с него переводе не возбраняется.
10 сентября 1827 г. Пушкин попытается оспорить такое положение дел, но его соображения не будут приняты во внимание.
В переписке в марте-апреле 1828 г. Пушкин постоянно поднимает вопрос о своем участии в предстоящей войне с Турцией, но в письме от 20 апреля Бенкендорф сообщает об отказе царя удовлетворить его желание. При этом, добавляет Бенкендорф, царь не забудет о просьбе Пушкина и «воспользуется первым случаем, чтобы употребить отличные» его «дарования в пользу отечества».
Не получив разрешения отправиться в действующую армию, Пушкин 1 мая самовольно выезжает из Москвы на Кавказ и возвращается в Москву 20 сентября.
Бенкендорф письмом от 14 октября 1829 г. требует от Пушкина объяснений по поводу его самовольной поездки на Кавказ: «…покорнейше прошу Вас уведомить меня, по каким причинам не изволили Вы сдержать данного мне слова и отправились в закавказские страны, не предуведомив меня о намерении вашем сделать сие путешествие»[25].
В ответном письме от 10 ноября 1829 г. Пушкин, встревоженный неудовольствием царя, надеется на снисхождение Бенкендорфа:
