Александр Великий получал для осадных работ при взятии островного города Тира лес с Ливана. Иоанн из Гисхалы, один из вождей в Иудейской войне против Рима, строил защитные машины из кедровых бревен[15]. Их складывали у Иерусалимского храма для широкого применения в городе, обложенном римскими войсками.
Перед лицом усиливавшейся эксплуатации леса были предприняты попытки предохранить его от полного уничтожения, Вероятно, первые шаги в этом направлении сделал еще Тутмос III, объявив библские леса царскими угодьями. От времени ассирийского господства до нас не дошло ничего, что говорило бы о щадящем отношении к лесу. Но в это время наряду с повинностями кедром и просто захватами древесины военными отрядами развивавшаяся торговля кедром, которую вели приморские города — владельцы леса — и которая ранее поощрялась, теперь, по всей видимости, ограничивалась ассирийскими властями.
Более определенные сведения о мерах по защите лесов имеются у нас только от персидского времени. Когда Неемия в 445 г. до н. э. отправлялся в качестве наместника от двора Артаксеркса I в Иерусалим, он перед отъездом попросил у великого царя письмо к Асафу, главному управителю царских лесов, «чтобы он дал мне дерев для ворот крепости, которая при доме Божием, и для городской стены, и для дома, в котором бы мне жить» (Неемия. II, 7–8).
Интересно само название должности Асафа. В буквальном переводе это «страж (хранитель) царского парадиза (др. евр. пардэс)». Парадиз — слово, заимствованное из персидского и имевшее там значение «ограда, ограждение». Здесь оно означает не сад[16], а лесной заповедник царя. Такие заповедные участки лесов имелись в различных местах Ливана. Одно из них находилось в окрестностях хермельского монумента. Возможно, напоминание об одном из парадизов персидского времени хранит современное название селения Эль-Фердис, расположенное неподалеку от кедров Джебель Барука.
Совершенно точно известно нам о защитных мерах, которые предпринимал римский император Адриан в 134 г. н. э. Он объявил все высокогорные лесные области Ливана собственностью государственной казны и обозначил границы заповедника наскальными надписями и стелам» со ссылками на владельца и указаниями запретов. Сохранилось более 100 таких надписей. Они дают представление о размерах области, в которой в то время еще имелись леса, дающие кедровую и другую полезную древесину. Границы заповедника приблизительно соответствовали региону, где вообще могут произрастать кедры.
