Рано утром шестеро казаков переправились вплавь через Чирчик и поехали, захватив с собою арканы, высмотреть, где бы удобнее было жать камыш на казачьи кухни; поблизости-то еще на зиму все пообчистили и до густых зарослей пришлось проехать верст пять, если не больше.
Дорога пошла узенькая, только что конному пробраться; по сторонам можно было по брюхо провалиться, потому — топко. Заехали казаки в камыши, такие камыши, что, словно лес, стоят справа и слева. Шажком друг за дружкой тянутся, посвистывают, трубочки покуривают, а ружья только у двух заряжены, а у остальных так только, для важности, за спинами болтаются, и патронов не захватил никто, кроме тех, что в ружьях.
Сзади всех ехал здоровенный казак Трофим Козаков; поотстал он немного, подкову киргизскую нашел на тропинке, так слез поднять, пригодится. Не успел он снова сесть на своего коня, как около него вдруг заревело что-то в камышах и перед самым лицом показалась громадная морда с красным, как огонь, языком и с белыми острыми зубищами.
— Батюшки, он самый! — взвыл Трофим, стараясь высвободиться из-под тяжести зверя.
Крепко налег на него тигр, повалив его поперек дороги. Зубами он схватил казака за левую руку повыше локтя и, не разжимая челюстей, мял ее во рту, так что кости трещали, а когтями впился в бок и за шею.
Не отпуская ни на одну секунду своей добычи, страшная кошка зорко следила за каждым движением остальных казаков и беспокойно била длинным хвостом по сухим стеблям измятого камыша.
Сильно оробели земляки с первого раза; у лошадей шерсть поднялась дыбом, а конь Трофима стоит тут же рядышком, смотрит мутными глазами на зверя и трясется, как в лихорадке. Часто случается, что на лошадей при встрече с этим животным нападает такая паника, что они останавливаются, как вкопанные, и как будто совсем забывают о том, что у них есть две пары сильных ног, которые могли бы спасти их от беспощадного, страшного прожоры.
Наконец оправились сибиряки, и те, что были с заряженными ружьями, взвели курки и потихоньку стали подъезжать к тигру.
Шагах в трех оба выстрелили разом. Дико завыл раненый зверь, подпрыгнул вверх выше камыша и рухнул в самую чащу; через несколько секунд казаки снова увидели его, уже в шагах в ста от себя, когда он, сделав громадный прыжок, показался над камышами.
Не решились казаки преследовать тигра, да и не с чем было; подобрали израненного, окровавленного Трофима и тихонько поехали в лагерь, приговаривая:
