Самый непримиримый и заклятый враг тигра — человек; во-первых, самые доходные статьи — овцы, телята, лошади и разная домашность — зорко оберегаются человеком, и для того, чтобы до них добраться, надо или очень ловко уметь красть, или же покончить предварительно со сторожами; а во-вторых, самые «цари природы» составляют довольно лакомое блюдо, и тигры, которым несколько раз удалось попробовать человеческого мяса, до такой степени входят во вкус, что предпочитают ему всякое остальное и всю свою жизнь посвящают нераздельно этому совсем уже не гуманному промыслу.
Итак, между человеком и тигром идет непрерывная борьба «не на живот, а на смерть»; эпизоды этой в высшей степени разнообразной и интересной борьбы с ее особенностями, обусловленными местностью и степенью развитости одной из борющихся сторон — человека, составляют задачу моего рассказа, списанного прямо с натуры, без прикрас и романтических вымыслов, так любимых большинством туристов и охотников.
* * *
Дело было под вечер. Сибирские казаки подогнали уже табун с пастбища к самому лагерю на Чирчике. разобрали коней на приколы и торбы с ячменем навесили.
К ночи начинало морозить.
С краю у дороги лежали и тлели кучи сухого навоза, и белый, тяжелый дым стлался наискось, по-над плетеными камышовыми кибитками, над залитыми весенней водой берегами Чирчика, и тянулся далеко — вплоть до самой крепости, где стояло над рекой красное зарево от горевшего тростника на ротных солдатских кухнях.
Днем еще было очень тепло: хоть в одной рубашке так в пору; а к ночи, особенно к утру, когда вся окрестность белела от утреннего мороза и, словно высеребренный, колыхался камыш над лиманами (заливами), жутко приходилось сибирякам в их холодных кибитках; плотно жались они друг к другу под войлочные кошмы пли выползали греться у костров, там и сям разложенных под кручей.
Старый киргиз, пастух из Джулдамы, приехал верхом на своем тощем карабаире[112], потянул носом воздух и прищурил глаза; где-то мясное варилось, и на морозе попахивало сальцем… Задребезжала труба сигнальная: зовут к водопою… Прислушался киргиз: больно хорошо, — и побрел к лагерным воротам, где было полюднее и казаки толпились у возов с артельным ячменем.
Пастух новость привез сибирякам, и новость занятную.
— А вы поглядывайте, — говорил он, — зимой не слыхать было, а вот вчера сам видел двоих; на эту сторону из-за Дарий перебрались и от ваших косяков (табунов) недалеко ходят!
