Мантык-истребитель тигров | страница 40
II. ТАЛЬБУГУТ
На бывшей Сырской чинии, вошедшей в настоящее время в Сыр-Дарьинскую область Туркестанского края, в 1848 году был построен на берегу Сыр-Дарьи форт Тальбугут для охранения в этом месте переправы караванов из Средней Азии в Россию. Гарнизон форта состоял из пятидесяти уральских казаков, двух урядников и одного офицера, начальника форта. Строений никаких не было: люди помещались зимой и летом в кибитках и домашнюю жизнь вели решительно по-киргизски, то есть посреди кибитки стоял таган, на тагане котел, в котором варилась пища, очень разнообразная и изобильная.
Сыр-Дарья здесь кишмя кишит рыбою, и поэтому в ней недостатка никогда не было. Главнейшая рыба была сазан, лещи, сомы и осетры. Киргиз из проруби саком при разведенном камышом огоньке, около которого он и греется и оттаивает сак, ловит от 400 до 600 штук лещей в одну ночь. В котле рыба чередовалась дичью из кабанов и фазанов. От изобильной свежей пищи и здорового климата люди в форте всегда были полны и здоровы.
Единственным развлечением была охота за фазанами, кабанами и тиграми, особенно последняя. Один только сбор на предстоящую охоту был в гарнизоне настоящим праздником.
Зимой в кибитках казаки отогревались разложенным посредине огнем, а у есаула, у которого помещался и я, посреди кибитки стояла чугунная печка, в которой весь день поддерживался огонь; поэтому в кибитке было тепло, так что мы проводили день в одних рубахах, когда снаружи температура была до двадцати пяти градусов, а иногда и до тридцати градусов мороза; по ночам же, в которые воздух в кибитке остывал всегда до уровня наружной температуры, мы укрывались тулупами и спать было тепло и здорово; но зато по утрам или по какой-нибудь надобности ночью не совсем-то было приятно вылезать из-под теплых одеял. Случай, о котором я хочу говорить, был зимою, снег был неглубокий и выпал дня за два. Обстоятельство это важно в последующем рассказе.
В одну из особенно морозных ночей с вечера показался туман и ночью настолько сгустился, что в пяти или шести шагах различать предметы было довольно трудно… Мы улеглись спать. Я уже порядочно выспался и спросонок слышу, что наши лошади в стойлах, сделанных из камыша, около самых кибиток, стоят тревожно и фырчат — как они обыкновенно делают, когда видят или чуют опасность, — что прежде с ними не было. Меня взяло сомнение. Вдруг слышу, что часовой прокричал три раза: «Кто идет!» — и потом: «Убью, кто идет!». Я приподнял голову, чтобы явственнее слушать, и стал вслушиваться. Часовой с кем-то вполголоса переговаривался, у нашей кибитки кто-то приподнял дверь и стал дергать меня за ногу: «Сударь, сударь, встаньте, в форте тигр».
