Постепенно снова поднялся веселый шум и галдеж. Крауялис теперь пил еще больше, но с Домантасом старался не встречаться глазами, разговаривал с соседом, сидевшим по другую руку. Однако, как ни горько было на душе у Домантаса из-за речи Юргиса, он вовсе не сердился на него. Ему даже казалось, что Юргис достоин сочувствия, жалости. Он и сам не знал, почему вызывает у него Крауялис эту жалость, странным образом переплетающуюся с чувством горечи и возмущения.
Положив руку на плечо Юргиса, Викторас тихонько сказал:
— Не думал, что ты способен на такие пламенные речи.
— Разве это трудно — лаять? — горько и виновато ответил тот.
— Послушай, а зачем тебе все это?
У Крауялиса заблестели глаза, движением плеча он освободился от руки Домантаса и высокомерно заявил:
— Объясняться я не намерен.
В его голосе проскользнули нотки заносчивости и даже ненависти.
— Что с тобой? Разве мы не друзья? — укорил его Викторас.
— А разве для тебя это важно? Разве нужны друзья тому, у кого есть собственная вера?
И, отвернувшись от Домантаса, он громко объявил:
— Господин директор хочет произнести речь о любви к отечеству.
Все замолчали.
— Провокация, — пробормотал Домантас.
— Какая ж тут провокация? — вмешался хозяин. — Кто лучше тебя может сказать о патриотизме?
— Все мы умеем зарабатывать на патриотических акциях неплохие дивиденды, — глядя на Мурзу, язвительно процедил Домантас.
— Видишь, остроумия хватает, мог бы продемонстрировать его нам, — миролюбиво ответил Алексас.
Но Домантас ничего больше не сказал. Он ждал лишь, когда можно будет распрощаться.
Наконец ужин кончился. Хозяин предложил гостям перейти в гостиную. Домантас поблагодарил его и протянул руку Крауялису. Юргис долго сжимал его ладонь и растроганно смотрел в глаза.
— Викторас… — только и мог вымолвить он, но отпуская руки приятеля.
— Будь здоров… Произнеси еще одну пламенную речь. — И Домантас направился в прихожую.
Тут озабоченный Мурза, вышедший проводить гостя, спросил:
— Уж не обиделся ли ты?
— Нет-нет. Все хорошо.
— Мне очень неудобно… Не обращай внимания на болтовню Крауялиса. В политике ничего не следует принимать за чистую монету.
— Всего доброго.
— Ты куда едешь отдыхать? В Палангу?
— Да. Мы уже договорились с женой.
— Я тоже еду туда. Встретимся.
XII
Вечером второго июля семья Домантаса с огромными чемоданами отбыла в отпуск. В Палангу приехали утром. Комнаты были заказаны заранее, и их такси без остановок мчалось по пыльным улицам городка к новой, спрятавшейся в сосновом бору вилле. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь ветви деревьев, проснувшиеся курортники распахивали окна, чувствовался запах смолы, доносился несмолкающий шум прибоя, с моря веяло живительной свежестью.
