— Меня зовут не Як, а Йаак, — попытался поправить главаря захмелевший толстяк, уговоривший уже две кружки, но тот лишь отмахнулся.
— Баба, кстати, тоже ни разу не русский, он курш[20], просто здорово обрусел и говорит уже как мы с тобой. А вот этого любителя закуски зовут Невер.
Круглоголовый пояснил всё с тем же диким акцентом:
— Этто поттому, што меня здесь зовут Фома, хотя на самом деле я Томас.
— Этого Фому неверующего занесло к нам откуда-то с Рейна. Как и Герхарда, кстати. Поэтому они вдвоём периодически устраивают земляческие посиделки, которые всегда заканчиваются одинаково — они набираются до бровей и на всю улицу горланят «Loreley»[21]. С Герхардом, кстати, цапаться не рекомендую, ты ему на один удар. Он четверть века в наёмниках оттарабанил и живым остался, что как бы внушает. Потому и вышибал не держит, что ему они без надобности.
Неприметный вздохнул и завершил:
— И вот с этой всей нерусью я и таскаюсь уже пятый год. Меня люди зовут Стригой, потому что я длинных волос не люблю, — и он провёл ладонью по короткому ёжику.
Потом невесело вздохнул — всё-таки его, похоже, повело от пива — и добавил:
— А больше тебе и не надо ничего про меня знать. Лучше спать будешь. Разве что про Дар — как наниматель имеешь право. У нас с Невером Дар одинаков — Скорость, у меня разве что прокачан на уровень выше, пятый против четвёртого. Мы потому и сидели поодаль, что знали: если что — за един миг у твоего стола окажемся.
Антипа скептически посмотрел на атамана. Наниматель был готов побиться об заклад, что Стрига не открыл ему и трети своих способностей. А тот меж тем продолжал:
— У Бабы — дар-обманка. Его с виду соплёй перешибёшь, а на деле Силой его наградили. Четвёртый уровень — почти полуторная от обычного человека.
Антипа перевёл взгляд на Бабу. Тот, весело подмигнув, кивнул и, цапнув кованую вилку, вдруг принялся откручивать один из зубцов. Не отламывать, а именно откручивать. Пальцами. Открутил, откинулся назад и принялся в зубах добычей ковыряться.
— Ну а у Яка, — продолжал меж тем Стрига, — Меткость четвёртого уровня. На него посмотришь — ну прям каждый день в ближнем бою бердышом машет, а на деле он в бой и не лезет никогда — стоит поодаль с луком да аккуратненько народ на тот свет споваживает. Он потому под твой засапожник и подставился. Бабу ты бы так не поймал, не говоря уже про нас. Ну вот, собственно, и всё — наёмник развёл руками. — Что ещё спросить хочешь?
Порядком захмелевший Антипа собрался и задал главный вопрос, который его занимал:
