Прошли сотни миллионов лет с тех пор, как началась борьба — борьба жизни с вторжением смерти. Теперь же смерть бродила повсюду, торжествующе-злобно ухмыляясь, ибо она выигрывала схватку. Ее жуткие тиски сжались почти окончательно. Человек покорил жизнь, но не смерть. По мановению волшебной палочки прогресса он вышел в космос и обнаружил жизнь в других, отдаленных мирах. Он искоренил суеверия, страх и эгоизм. Он справился с болезнями и познал все тайны природы. Он даже посетил другие планеты, познал, понял Бога, однако не остановил мрачную поступь смерти. Ибо самое начало творения обрекло мир на участь ее жертвы. Медленно, но верно холодные костлявые пальцы обхватывали Землю. Солнце разбрасывалось необычайно жаркими лучами, выпивая все больше влаги и испаряя ее навсегда. Постепенно исчезли леса, потом обмелели и высохли реки и озера. Атмосфера начала истончаться почти неощутимо — только благодаря научным разработкам люди сумели это установить. На Землю лилось все меньше дождей, в конце концов даже ледяные шапки полюсов растаяли. Холодные, пустынные, мрачные земли погружались во мрак и забвение с приходом долгих ночей, маяча унылыми призраками даже летом. Солнце неустанно жгло планету, океаны век за веком отступали от берегов, однако люди, вооруженные знаниями и техникой, упорно следовали за пятящейся водой, селясь рядом, экономно ее расходуя и не прекращая цепляться за жизнь.
Но теперь всему живому на Земле была уготована последняя битва. Как именно она будет протекать, пока неясно, однако сомнений в том, что она состоится, быть не могло. Кому как не Омеге знать, что солнце светило все столь же ярко? Вращение Земли замедлилось, в сутках стало 25 часов, а в году — 379 дней. Человек постепенно приспосабливался к изменившейся окружающей среде, побеждая даже в проигрываемой борьбе, ибо научился улыбаться в пустые глазницы смерти и смеяться над пустыми обещаниями жизни.
* * *
Вернувшиеся на корабль Омега с Тальмой обозревали мертвый мир, светящиеся и искрящиеся в солнечных бликах соляные кристаллы.
— Станет ли это все когда-нибудь зеленым? Заполнится ли радостью и жизнью? — устало спросила Тальма.
— Почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответил Омега. — Хоть человечество и дошло до последнего рубежа, здесь есть вода. Кто знает, что может случиться, прежде чем она закончится?
Он говорил так только из желания успокоить жену и непрестанно думал о волнении в озере. Что могло послужить его причиной? Что это предвещало? Омега подозревал, что ничего хорошего.
