Потрясенные, Омега и Тальма застыли на месте, не понимая причины происходящего. Но вскоре стало ясно: камень застрял в глотке, и теперь ящер задыхался.
Родители подбежали к сыну. Омега подхватил его на руки. С первого взгляда стало ясно, что ребенок мертв. Череп был раздроблен, как и каждая косточка в его теле.
Сердце Омеги разрывалось, но он не зарыдал. Он обнял безжизненное тело сына, поднял глаза в небо, к Богу, скрывающемуся от человека уже много веков, и улыбнулся смиренно и покорно. Тальма смотрела на Альфу пустым взглядом.
Оставив монстра биться в предсмертных муках, они отнесли сына в домик, сделали инъекцию, чтобы тело никогда не разложилось, и положили в кроватку. Он останется с ними до конца дней. Только тогда Тальма разрыдалась, найдя облегчение в слезах, исстари спасающих женщин.
Омега взглянул на озеро и увидел, что монстр затих. Они выиграли долгую битву, но ужасной ценой. Должно быть, электрические заряды лишь временно оглушали укрывшееся в глубокой пещере гигантское существо.
* * *
Тальма игнорировала Омегу. День за днем она проводила над телом сына, оплакивая его, не слушая утешений и увещеваний мужа. Разорванное сердце не залечивалось. Даже обещание нового ребенка не вырвало ее из пучин горя. Она упорно отказывалась рассматривать такую возможность. Жизненная сила ушла из нее, и Тальма была готова подчиниться жестокой судьбе, забрасывающей их миражами и насмехающейся над их горем. Тщетно Омега объяснял, что их долг — продолжать бороться; что они, последние из некогда великой расы, не могут выбросить белый флаг трусости. Он упомянул, что присутствие их сына рядом, хоть и безжизненного, должно побуждать их не сдаваться. Но женщина не слушала, ибо хотела вернуть живую душу, услышать слова любви и ласки, которые так радовали материнское сердце.
Омега мог снова вдохнуть жизнь в сына. Люди освоили все тайны биологии и жизни. Он мог бы починить переломы и разрывы сухожилий, заставить ожить сердце и легкие, очистить мозг. Альфа снова бы встал на ноги, но был бы не с ними. Нечто загадочное, именуемое душой, улетело навсегда, а замены ему человечество не придумало. Оживлять Альфу было бы издевательством над его памятью — Омега припомнил много печальных примеров такой реанимации.
Он предвидел конец и улыбался ему навстречу. Хотя он остался все тем же преданным и любящим спутником Тальмы, женщина больше не чувствовала его любовь. Омега редко покидал жену, но порой, охваченный горем, уходил к вершинам и один на один общался с прошлым.
