. Мышалов, Самулевич, Брагин, Радивинович, Дребезов и Кирпиченко с октября, а Орлов еще с сентября содержались под стражей в Оршанской тюрьме
[542].
9 октября 1937 г. в райотделе НКВД был допрошен С. М. Мышалов[543]. Едва ли он мог не знать, что творилось в районе, однако в своих показаниях он весьма холодно и здраво перекладывает вину на верхи и низы. Арестован он только что, изнурительных допросов и избиений не было. Имеющийся протокол допроса восхищает своей убедительностью и прекрасными формулировками. Мышалов подчеркивал, что Дубровенский район находился на «черной доске» из-за невыполнения планов, и свою задачу он видел в том, чтобы вывести район из числа отстающих. Он заявил: «Считаю, что выполнение обязательных поставок и финплатежей в районе проводились в соответствии с директивами партии и правительства, значит факты незаконного изъятия имущества у единоличников, переобложения налогами и необоснованного наложения штрафов, имевшие место в отношении части единоличников, объективно являются действиями, дискредитирующими политику партии и правительства. Я на это беззаконие никогда никого не ориентировал, считаю себя виновным в том, что передоверял дело советскому аппарату, который недостаточно контролировал. Этим самым объективно способствовал вредительской практике»[544]. Мышалов подчеркивает, что следовал директивам партии и правительства, которые, после очередного ареста руководства Беларуси, можно вслух назвать как «объективно дискредитирующие политику партии и правительства».
В свою очередь 22 октября 1937 г. И. И. Самулевич вину перекладывал на руководство района. Он заявил, что установки ему давали Мышалов, второй секретарь Куделько, бывший председатель райкома Старейкис. Себя виновным признал лишь «в проведении администрирования и разорения», объяснял это своей «политической слепотой»[545]. Следующий обвиняемый – Брагин также виновным себя признал лишь в том, что «подписал сводку, не проверив»[546]. Интересно, что С. Фельдман, который предстал на открытом суде в Чаусском районе, вспоминал, что он соглашался с тем, что действовал по указаниям врагов народа, засевших в высших эшелонах власти, потому, что иначе было нельзя: «А потому, что надо было выполнять указания ЦК КП(б)Б. Попробуй не выполни – сразу назовут перерожденцем и исключат из партии, а потом на скамью подсудимых… Мне трудно было отрицать мою причастность ко всему, что творилось в Чаусском районе, ведь я делал все, что приказывали “враги народа” из ЦК. Они “морили голодом крестьян”, и мы им “помогали”»
