. Их представители рассматривались как «пятая колонна», которая в случае войны выступит на стороне оккупантов. Основную массу арестованных в БССР как польские
[422], латышские
[423], немецкие
[424] шпионы составили снова крестьяне.
Для проведения операций таких масштабов были сформированы особые тройки фактически в том же составе, что и образованные по приказу № 00447. Следственные дела могли быть индивидуальными или групповыми, но вторые были предпочтительнее, так как упрощали процедуру оформления и следствия, дела оформлялись в виде «альбомных» списков[425].
В БССР, как пограничной республике, в районах, непосредственно прилегающих к границе, и важных стратегических пунктах (например, железнодорожных станциях) выселению подлежали все поляки, латыши и немцы, включая активистов советской власти и партийцев[426]. Эти районы также подлежали полной зачистке от следующих категорий: бывшие кулаки, как ранее репрессированные, так и «скрывавшиеся от репрессий»; церковники, сектанты; бывшие активные непосредственные участники антисоветских вооруженных восстаний и их пособники; контрабандисты; укрыватели шпионско-диверсионного элемента. Отмечалось, что именно «эти контингенты, оседая в пограничных районах, имели и всяческим способом систематически поддерживали организационные и родственные связи с Польшей, являясь одной из надежных баз польских и немецких разведывательных органов»[427]. Члены семей репрессированных подлежали депортации в отдаленные местности СССР. Логика была следующая: оставление их в пограничной республике даст врагу базу для продолжения шпионской, диверсионной и другой контрреволюционной деятельности[428].
«Избирательный осмотр» 154 хуторов, расположенных в 7,5-километровой пограничной полосе Заславльского, Минского и Узденского районов, проведенный в 1937 г. спецорганами, выявил: 75 дворов имели родных в Польше, а хозяева 118 дворов «составляют контрреволюционный актив, который проводит антиколхозную работу». «Контрреволюционный актив» был выявлен среди жителей хуторов в пограничной зоне Копыльского и Старобинского районов. Отмечалось также, что «особое значение имеют хуторские хозяйства в деле подготовки польской разведкой повстанческих групп и организаций к моменту войны между Польшей и СССР». На хуторах Старобинского, Ветринского, Краснослободского, Ельского, Бегомльского и Лельчицкого районов «были раскрыты» повстанческие организации, «созданные агентами польской разведки». В отчете НКВД отмечалось: «Если нужно, количество этих примеров можно значительно увеличить […] по делам польских шпионов и повстанческих организаций нет почти ни одной, где бы не проходили, как активные участники, жители хуторов, а сами хутора – как явочные квартиры и пункты переправ». Такие дела составляли до 70 % от общего числа
