. Одновременно по линии прокуратуры были даны соответствующие указания, согласно которым прокурорские работники должны были оказывать всяческое содействие сотрудникам органов госбезопасности. Соблюдения процессуальных норм и предварительных санкций на арест не требовалось
[408]. В ходе этой операции жертв арестовывали, судили, приговаривали к смертной казни или тюремному заключению массово, по спискам, чаще всего они даже не встречались со следователями. В ордерах на их аресты редко присутствовало более нескольких фраз, если таковые имелись вообще. Заседание тройки происходило примерно так: после короткого сообщения докладчика и на основе письменного описания дела, в котором уже предлагалось отнесение подсудимого к 1-й или 2-й категории, «судьи» выносили свой приговор. Обжалование было невозможно
[409]. Совпавшие по времени массовые операции чистки партийных и государственных институтов проводились совсем иными методами
[410].
Вопрос о том, что в БССР «скопилось» большое количество враждебных элементов, постоянно звучал на всех уровнях, как в докладных с мест, так и на заседаниях пленумов и съездах. Неизменно подчеркивалась опасность такого положения в связи с пограничностью республики. Так, на XVI съездзе КП(б)Б (10–19 июня 1937 г.) секретарь Оршанского райкома партии Соскин[411] говорил о том, что район имеет давнишнюю историю оседания контрреволюционных элементов, по его данным, в районе насчитывается 180 эсеров и меньшевиков, 68 бундовцев, большое количество людей, отбывших наказание в ссылке – до 8 тыс., не считая «местных врагов – кулаков, помещиков и других, оставшихся в Оршанском районе, осевших на месте», всего – более 10 тыс. чел. чуждых элементов[412].
22 июня 1938 г. из Слуцкого района докладывали о том, что за 1937 и последние месяцы 1938 г. по району «вскрыто и ликвидировано ряд контрреволюционных повстанческих организаций и групп, польских резидентур, а также церковно-сектантских формирований», всего репрессировано по району более 650 чел. Интересным здесь является выделение линий, по которым проводилась контрреволюционная деятельность: 1) шпионско-диверсионная работа, 2) вредительская работа в сельском хозяйстве (уничтожение конского и свиного поголовья в колхозах; срыв трудовой дисциплины и невыход на работу в колхозах; порча сельхозинвентаря, семенных материалов, продуктов и т. д.; создание отрицательных настроений вокруг деятельности МТС; распространение разного рода контрреволюционных слухов, наводящих панику среди населения), 3) «внедрение религиозных убеждений среди населения, сколачивание церковно-сектантского актива в целях противодействия в проведении в жизнь мероприятий партии и правительства, проводимых в деревне». То есть большой процент репрессированных – это именно те, кто «мешает» колхозному строительству, а также те, кто «внедряет религиозные убеждения»
