.
Собственно, это и есть те основные пункты, которые были актуализированы во время первой волны сельскохозяйственных процессов весны – лета 1937 г.: утратившие связь с массами руководители предстали перед судом за то, что обижали «маленьких» людей.
Во время февральско-мартовского пленума – 4 марта 1937 г. – в Лепеле начался показательный суд над руководством района. В соответствии с вышеупомянутым постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) от 22 февраля на скамье подсудимых оказались: председатель Лепельского райисполкома С. Е. Семашко, секретари Лепельского райкома партии Г. М. Паценгель и А. У. Юшкевич, заведующий районным финансовым отделом В. Н. Русанов, районный уполномоченный комитета заготовок при СНК СССР Л. Н. Михайлов, председатель Стайского сельсовета М. М. Гайсенок. Им было предъявлено обвинение по ст. 196 УК БССР (злоупотребление властью)[205].
Сам ход показательного судебного процесса освещался центральными газетами «Правда» и «Известия». Публикации в первой из них выглядели как информационное сообщение, как сигнал, основание для организации разоблачительных дел в других районах[206]. Статьи же газеты «Известия» были в другом ключе. Первая статья от 4 марта за подписью Братьев Тур носила громкое название «К суду преступников!». Она знаменовала собой начало «разоблачений» районных горе-начальников.
В статье от 6 марта «За спиной секретаря…» авторы братья Тур создали потрясающий образ самодура-управленца. Секретарь Лепельского райкома партии Паценгель был описан так[207]:
«Этот бритоголовый человек с выпуклыми кофейными глазами, в золотом пенсне и полувоенном костюме представляет собой законченнейший “образцово-показательный” тип разложившегося коммуниста, на котором можно изучать все незатейливые особенности этой печальной категории людей.
Ровно в одиннадцать часов у подъезда секретарского дома гудела машина. Разомлевший от сновидений и обремененный портфелем гигантского тоннажа, секретарь неспешно садился в машину и ехал в райком. Рабочий день был несложен. Ежели приезжал из района председатель сельсовета, секретарь Паценгеля заставлял его ожидать в приемной часа по два – по три, не то чтобы от чрезмерной занятости, но для приличия и, так сказать, для вяшшего решпекта. Строптивых председателей, не желавших торчать в приемной в горячие дни уборочной или посевной, попросту выталкивали взашей, а одного особливо надоедливого Паценгель самолично выгнал из кабинета и даже грозился посадить, чтобы, дескать, знал его норов.
