, а то и вовсе отказывали в этом. Также за плату сдавали своих коней колхозникам единоличники (до 30 руб. в день)
[711]. В Наровлянском и Пуховичском районах колхозницы перевозили дрова и др., впрягаясь в воз сами. Такие факты были квалифицированы ЦК КП(б)Б так: «Нечуткое и невнимательное отношение к просьбам колхозников по существу является продолжением вредительской практики, направленной на дискредитацию колхозного строя, и желанием врагов народа вызвать недовольство со стороны колхозных масс советской властью»
[712]. Где-то колхозники вскладчину или единолично приобретали сами себе лошадей, не считаясь с запретами, и даже начали сдавать их в аренду за плату другим крестьянам
[713]. Функционирование сельского хозяйства в тот период без конской тягловой силы было невозможно. На 20 февраля 1939 г. также было выявлено сверх норм устава 1786 коней, 493 волов, земли запасного фонда – 97 974 га, приусадебные участки превышали нормы у 42 813 дворов (обрезано было 4186 га)
[714].
Во время проверки колхозов БССР оказалось, что около 13 тыс. хозяйств колхозников имели не одну, как это предписывалось, а две и более коровы (причем проверяющие не делали скидку даже для многосемейных)[715]. По Жлобинскому району, например, было выявлено 717 колхозников, имевших по две коровы[716]. В числе нарушителей устава были и руководители колхозов. Так, председатель и члены правления колхоза «Эрштер Май» имели по две и более коровы[717]. Начальство использовало наемную рабочую силу на превышающих допустимые нормы наделах: председатель колхоза «Пробойный» Стерешинского сельсовета Рыжков купил хутор у единоличника Кирова Адама с посевами, посеял просо и нанимал на работу единоличницу Ступеневу, с которой, к тому же, не рассчитался, а когда она подала в суд – то проиграла дело, так как она единоличница[718].
Вопрос своего выживания колхозники не связывали с работой в колхозе. Более того, они всячески избегали работы в нем. Так, в колхозе им. Ворошилова Глусского района из 120 трудоспособных в период основных работ на работу выходило не более 40–50 колхозников. У колхозника этого же колхоза Савича Степана за 1938 г. было выработано восемь трудодней, у Клакоцкого Николая – 24, у его жены – ни одного[719]. Колхозы вынуждены были для обработки колхозной земли нанимать рабочую силу на стороне[720]. Для колхозников был введен обязательный минимум трудодней – для БССР он составил 80[721]. Летом 1938 г. был введен особый налог на коней в размере от 275 до 500 руб. – совершенно непосильная сумма для крестьян, таким образом, единоличник был лишен определяющего фактора функционирования его хозяйства
