– Дай мне утешение! – прошелестел, хватая ее за руку, когда присела рядом.
Перед смертью священник обязан был выслушать последнюю исповедь правоверного с раскаянием в грехах. То есть изначально смысл действия был несколько иной, покаяние было первым шагом к посвящению на должность официального руководителя местного молитвенного дома. Прежде вступления на пост он обязан был очиститься снова, но уже как духовный лидер. Со временем его стали просить об этом перед смертью. После совершения обряда самый маленький грешок висел ужасным грузом. По этой причине consolamentum[30] получали только в преддверии кончины: его получала душа, а у тела не оставалось времени согрешить.
В каждой тысяче легиона присутствовал свой священник, а многие в Ордене Милосердия тоже имели соответствующее звание. Но не всегда диакон имелся под рукой, тем более на поле боя, и не каждый умирающий способен внятно говорить в последние минуты. Пророчица разрешила в случае невозможности найти нужного человека любому истинно верующему выслушать исповедь и произнести напутственные слова. Любой легионер их знал наизусть.
– По милости божьей, свершив подвиг, уходишь, когда твой черед пришел, – сказала она дрогнувшим голосом. И продолжила:
Кто клич боевой ради веры издал.
Получит награду за дело свое.
Ни злато, ни жертвы Ему не нужны,
Не ищет хвалы и не ждет ничего.
Дари́т Он усладу небесной страны,
Прощает грехи отныне и навеки.
Легкое пожатие после последних слов могло и почудиться, но вот умиротворенная улыбка, когда дыхание остановилось, – нет.
– Молодец, – сказал сотник, умудрившийся видеть все. – А теперь живо в штаб. Пусть сюда гонят стрелков. Скоро начнется, а у нас в передовом охранении кандидаты. – Он сплюнул. – Кроме кирки с лопатой и ножа ничего полезного.
Очень хотелось спросить, что именно начнется, но и так догадывалась. А когда вернулась на редут в сопровождении так называемой третьей тысячи легионеров, фактически их на треть меньше, уже и вопросов задавать не требовалось. Теперь на них ползла многотысячная орда пехоты. Бежать по мокрой грязи не очень весело, да еще и вверх, пусть не по крутому склону, но эти шли под барабанный бой, и было их очень много.
Заговорили стрелковые цепи, лаяли орудия, продолжая поединок со спрятанными в лесу вражескими пушками, а они перли вперед, не замечая потерь. Застрельщики действовали группами по четыре человека. Они занимали удобное положение лежа, стоя, на колене, делали выстрел, норовя попасть в командиров, выделяющихся парадным видом, и перезаряжали ружье, пока остальные трое по очереди стреляли. И так бесконечно, если сам не словит пулю или не пришло время отходить.
