Еврейский вопрос стал для Герцля, без сомнения, вопросом политическим, вопросом, который может быть решен только средствами политики. Этот вывод стал исходным пунктом для всех дальнейших размышлений. Однако прежде он посчитал необходимым, как показывает дневниковая запись разговора, покончить о принципом благотворительности. «Вы плодите попрошаек, — заявил он слушающему его с интересом Гиршу. — Характерно, что ни у одного народа нет столько благотворительности и столько нищенства, как у евреев. Ясно, что между двумя этими явлениями должна быть связь. Так что благотворительность плохо влияет на характер народа». Гирш, поразмыслив, согласился с этим утверждением и хотел ответить, но Герцль не дал себя прервать и подверг критике Гиршевскую попытку аргентинской колонизации, которая, по его мнению, заведомо была обречена на провал, так как велась филантропическими методами. «Вы тащите, гуда этих земледельцев. Они убеждены, что и впредь могут рассчитывать на Вашу поддержку, и имен но это отбивает у них охоту к труду. Такой «экспортный еврей» не стоит того, во что он Вам обходится». И Герцль разъяснил Гиршу: «Нет, прямыми методами вообще не стронуть с места большие массы людей. Вы можете воздействовать лишь косвенно». Итак, что же делать? Коротко и ясно Герцль изложил банкиру свою точку зрения: «Прежде чем остаться или сдвинуться с места, раса должна быть улучшена именно здесь. Ее нужно сделать боеспособной, трудолюбивой и высокоморальной. А уже после этого пусть уезжают — если это будет необходимо». Гирш недовольно покачал головой и сказал Герцлю, что считает его интеллигентным человеком, но его фантастические затеи нереализуемы. Герцль взволнованно возразил: «Разве я Вам не говорил с самого начала, что Вам это покажется либо слишком простым, либо фантастичным? Вы не понимаете, что такое фантастическое, и не осознаете, что только с большой высоты можно рассмотреть человеческое величие». На возражения барона, что эмиграция — это единственная возможность, что можно купить достаточно подходящих земель, Герцль ответил: «А кто Вам сказал, что я против эмиграции? Именно о ней идет речь в моих заметках. Я обращусь к германскому кайзеру, и он меня поймет, потому что он способен судить о великих вещах… Я скажу кайзеру: отпустите нас. Я ему укажу средства и пути, которыми намерен воспользоваться для выезда, да так, чтобы после него не возникла некая пустота и нарушение экономической структуры. На вопрос банкира, где он собирается достать необходимые для этого деньги, Герцль ответил: «Я размещу еврейский национальный заем в десять миллионов марок». Гирш отверг эту идею как бредовую: «Богатые евреи не дадут ничего. Богачи — люди аморальные, их не интересуют страдания бедняков…» В конце Гирш заметил, что эта беседа не будет последней. Как только он вернется из-за границы, он тотчас же даст о себе знать Герцлю.
