Жаботинский и Бен-Гурион | страница 78



С этими утешительными мыслями он отправился в США собирать деньги для «Керен га-Есод».

1 июня 1922 года без изменений «Белая книга» была утверждена британским правительством. Жаботинский позже жалел, что не вышел из руководства Всемирной сионистской организации сразу же после ее утверждения. Он считал виновником поражения Вейцмана и обвинял его в слабохарактерности, в нежелании мобилизовать общественность, прессу, в неумении оказать давление на правительство, дабы заставить его изменить формулировки «Белой книги», ставящие алию в зависимость от неких дополнительных условий.

Но сделка есть сделка. Черчилль отблагодарил Вейцмана признанием Великобританией Всемирной сионистской организации в качестве Еврейского агентства. В июле 1922 года аналогичный шаг сделала Лига Наций. Это позволило сионистам открыть в Иерусалиме бюро Правления Всемирной сионистской организации, которое до создания в 1929 году Еврейского агентства (Сохнут) в рамках квот, выделяемых мандатными властями, регулировало еврейскую иммиграцию в Эрец-Исраэль.

Получив официальный статус, сионисты упрочили свое влияние и вошли в руководство представительских органов ишува, созданных в 1920 году: Собрания депутатов и Национального комитета.

…Осенью 1922 года расхождения между Вейцманом и Жаботинским усилились, из недавних друзей и соратников они превратились в политических противников. Конфликт назревал, он был неизбежен. Вейцман, по характеру склонный к поискам компромиссов, лавировал и уклонялся от боя там, где Жаботинский готов был стоять насмерть, ни на йоту не сдавая своей позиции. Для Вейцмана характерным было признание, сделанное им Жаботинскому осенью 1915-го, когда они были союзниками в битве за легион (освежим память и повторим его): «Я не могу, как вы, работать в атмосфере, где все на меня злятся и все меня терпеть не могут. Это ежедневное трение испортило бы мне жизнь, отняло бы у меня всю охоту трудиться».

Вейцман был старше Жаботинского лишь на шесть лет — не такая уж большая разница в возрасте, но если Жаботинский в 38 лет добровольцем пошел в окопы, то Вейцман на этот шаг не решился бы ни при каких обстоятельствах. Солдатом он не был. Он был дипломатом и ученым с мировым именем. Это не укор Вейцману. Они были разными. Время востребовало и тех и других, и солдат, и дипломатов — каждый из «Великой Тройки Израиля: Вейцман, Жаботинский и Бен-Гурион» по-своему внес свою лепту в создание Государства Израиль.