Жаботинский и Бен-Гурион | страница 77



Европейские новости, которые он узнавал из газет, не были оптимистичными. В Лондоне сионистское руководство следовало политике компромиссов и уступало давлению, оказываемому Сэмюэлем и Черчиллем. Вступила в силу «Белая книга», разработанная Верховным комиссаром Палестины и утвержденная Черчиллем (формально министр по делам колоний считался ее автором), против одобрения которой в том виде, в каком она была принята Всемирной сионистской организацией, Жаботинский выступал перед отъездом в Америку.

История ее принятия драматична. В начале июня, незадолго до открытия 12-го конгресса, Вейцман показал Жаботинскому черновик «Белой книги», переданный из канцелярии Черчилля, с требованием принятия ее не позднее утра 18 июня. Ультиматум Черчилль подкрепил угрозой лишить сионистскую организацию статуса официального Еврейского агентства, полномочного вести переговоры с правительством Великобритании, на которое, в соответствии с британским мандатом на Палестину, планировалось возложить руководство деятельностью по созданию еврейского национального очага.

Перед Жаботинским стоял сложный выбор. С одной стороны, неприемлемой была фраза из «Белой книги» о невозможности «превращения Палестины в еврейскую страну в такой мере, в какой Англия является английской» и казуистическое утверждение, что еврейская иммиграция должна быть продолжена так, чтобы «число прибывших устанавливалось с учетом экономической емкости страны в каждый данный момент». С другой стороны — весомым был ультиматум Черчилля, угрожавшего, что в случае несогласия с «Белой книгой» правительство откажется признать сионистскую организацию в качестве Еврейского агентства.

Споры и дискуссии в сионистском руководстве не утихали. Вначале большинство членов руководства одобрило позицию Жаботинского, пытавшегося смягчить неприемлемые для сионистов пункты, затем они уступили требованию Вейцмана и проголосовали за подписание документа без оговорок, предложенных «еврейским Гарибальди». Жаботинский был единственным, кто проголосовал «против» подписания документа в том виде, в каком его предложил Черчилль, но считал, что, несмотря на существующие разногласия, он не имеет морального права выйти из руководства организации. Жаботинский все еще надеялся на английское благородство, на верность ранее выданным обещаниям — и полагал, что своевременный ответ на предъявленный ультиматум, а также закулисные переговоры (Вейцман также на них рассчитывал) позволят изменить нежелательные формулировки. Все-таки это был черновик «Белой книги», который еще можно отредактировать.