Майский попросил Бен-Гуриона письменно рассказать о рабочем движении в Палестине. 13 октября он получил от него подробное письмо. Бен-Гурион писал, что целью сионизма является возвращение евреев на историческую Родину, рассказал о роли рабочего движения в социальном и экономическом строительстве Палестины и приложил письмо Гистадрута с предложением направить в Москву профсоюзную делегацию, которая подробно информировала бы советских руководителей о еврейском рабочем движении в Палестине. В этом же письме Бен-Гурион осторожно поинтересовался, какую помощь Советский Союз желал бы оказать евреям в осуществлении в Палестине их политических устремлений.
Майский не мог ответить на этот вопрос, и полученное письмо передал Молотову. А Сталин, убедившись в эффективности радиомитингов, оказавшихся удачной пропагандистской акцией, и получив благожелательные отзывы о палестинских сионистах, которые, как выяснилось, недовольны англичанами, давними недругами Сталина, и преданы коммунистическим идеалам — надумал со временем использовать их для завоевания плацдарма на Ближнем Востоке.
…21 ноября Бен-Гурион выехал в Нью-Йорк с намерением изменить политическую программу сионистской организации. Во время последней встречи с Майским он спросил посла: «Могут ли палестинские евреи оказать помощь сражающемуся Советскому Союзу?» — и получил обнадеживающий ответ. Посол ответил.: «Вы едете в Америку. Вы окажете нам большую услугу, если доведете до сознания американцев необходимость оказать нам срочную помощь. Нам нужны танки, пушки, самолеты — как можно больше и как можно скорее».
Встречи с Майским создали у Бен-Гуриона иллюзию, что в лице Сталина он нашел верного друга и может рассчитывать на его поддержку. Приехав в США, он поручил Эпштейну, члену руководства Еврейского агентства, установить контакт с советским послом в Турции и наладить торговые связи.
Встреча состоялась 31 декабря 1941 года. Виноградов, посол СССР в Анкаре, принял представителя сионистов. Эпштейн предложил организовать поставку медикаментов, выразил готовность отправить на советско-немецкий фронт походный госпиталь и бригаду врачей и затронул вопросы, интересующие сионистов. Виноградов самостоятельных решений не принимал и передал содержание беседы в Москву — этим все и закончилось. В Кремле, в разгар войны, когда страна остро нуждалась в любой помощи, предложения сионистов признали «несвоевременными».
Эпштейн быстро разобрался в обстановке и в подробном отчете Бен-Гуриону безо всяких иллюзий написал о сотрудничестве с СССР, представлявшемся ему нереальным:
