.
Министр путей сообщения сделался героем пересудов, анекдотических историй и эпиграмм на злободневные темы. Вот одно из таких стихотворений неизвестного автора:
Был офицер, крупье; был он затем
Услужливый Артюр, старух любимец,
Подрядчик, голова, делец и всем,
Чем может быть в России проходимец.
Министром только не был он.
Но словно миру в поученье,
Кого приблизить может трон,
Министром стал путей собщенья
(так в оригинале. – Д. А.)
Вдруг Кривошеин Аполлон
[307].
Собеседница Богданович по фамилии Зайцевская, близкая к о. Иоанну Кронштадтскому, рассказывала любопытную историю о Кривошеине. По словам Зайцевской, став министром, Кривошеин «очень плакал» и признавался о. Иоанну, что он «чувствует себя неспособным к этому делу». А о. Иоанн, внимая словам министра, молился за него: «Умудри, Господи, раба твоего Аполлона»[308].
Разговоры о том, что отставка Кривошеина неизбежна, начались с новой силой сразу же после кончины Александра III. Уже 30 октября 1894 г. Богданович занесла в дневник мнение о возможной замене министра путей сообщения. В качестве преемника назывался руководитель Комиссии о мерах к поощрению российского торгового мореходства и судостроения и глава Императорского Русского технического общества М. И. Кази[309]. 10 ноября о том, что министра путей сообщения «собираются прогнать», написал в дневнике Киреев. Вместе с тем генерал заметил, что за Кривошеина «распинается» министр внутренних дел. Киреев объяснил такое поведение Дурново тем, что он «назначил» Кривошеина, а также «ручался» за своего протеже перед Александром III[310]. А 20 ноября Богданович процитировала в дневнике слова М. С. Каханова. Бывший товарищ министра внутренних дел при М. Т. Лорис-Меликове полагал, что теперь «уже более или менее можно ориентироваться, кто из министров первый потеряет портфель», и указывал на Кривошеина[311]. К началу декабря разговоры о неизбежной отставке главы МПС усилились. По-видимому, именно в эти дни, в первой половине декабря, Киреев заметил в дневнике, что, несмотря на «сотни предположений», «самые разнообразные и невероятные» толки и ожидаемые к концу года «перемены», не следует ожидать ничего, «кроме Кривошеина»[312].
Обилие слухов о возможных кадровых перестановках объяснялось в том числе и отсутствием у Николая II готовой команды, способной занять ключевые посты. «У нового царя нет близких к нему стоящих людей», – записала 4 декабря в дневнике Богданович. Поэтому «идут догадки, кто будет у власти»
