.
В подобной ситуации принцесса вряд ли чувствовала себя уверенной и остро нуждалась в поддержке со стороны цесаревича. И лучшим проявлением такой поддержки было для нее исключительное доверие с его стороны. О том, чтобы навязывать своему жениху какие-то «политические» решения, еще не могло быть и речи.
Представляется принципиально важным выявление последней интерполяции, сделанной еще принцессой Алисой Гессенской, и первой вставки в дневник уже не цесаревича, а императора Николая II, занесенной туда принявшей православие великой княжной Александрой Федоровной. Это событие, как известно, произошло 21 октября, на следующий день после кончины Александра III[262]. Названный рубеж определяется довольно легко – по содержанию самих интерполяций. В дневниковой записи за 19 октября оказалось запечатленное рукой невесты четверостишие на английском языке:
Пусть мир, любовь и Божья благодать
Цветами путь твой будут устилать.
И если попадешь на шип средь них,
Поверь, я не желала бед таких
[263].
А через восемь страниц в дневниковой записи за 27 октября на этот раз по-немецки приведены строчки: «Бог идет с тобой, своим сыном, ничего не бойся! Где ты находишься, там ангел-хранитель; где ты, там твой Бог, где твой Бог, там есть надежда»[264]. Это слова швейцарского мистика, писателя и физиогномиста XVIII в. Иоганна Каспара Лафатера[265]. Очевидна перемена тональности и эмоционального состояния обеих интерполяций – от легкой поэзии к серьезному и строгому наставлению. Нет сомнений в том, что вторая вставка сделана уже после смерти Александра III, в обстановке траура и – главное – нового качества как адресата-жениха, так и самой невесты (в последнем случае новое качество оказалось двойным – не только статусным, но и конфессиональным).
Обращает на себя внимание и переход на родной немецкий – переход, объяснимый и понятный в этой трудной и ответственной ситуации, которая, ко всему прочему, еще усугублялась возникшей неопределенностью со сроками венчания. В дневнике императора за 22 октября прямо указано на возникшее по этому поводу разногласие: «Происходило брожение умов по вопросу о том, где устроить мою свадьбу. Мама, некоторые другие и я находим, что всего лучше сделать ее здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!»[266]. Довольно специфическое словосочетание «брожение умов», как показано выше, было употреблено вел. кн. Сергеем Александровичем в дневниковой записи за 14 октября. И 22 октября – в день, когда это же словосочетание использовал Николай II для описания споров внутри императорской фамилии по поводу срока и места его свадьбы, – великий князь снова прибегнул к этому обороту, причем по тому же самому поводу: «Идет сильное брожение умов – не сделать ли свадьбу сейчас здесь – мы, братья, против – думаем, приличнее немедленно после похорон, но в Петербурге. По-моему, здесь просто дико»
