). Султанов поделился тем, о чем, похоже, узнал впервые: «Сегодня я услышал из достоверного источника очень тяжелую весть: пронеси, Господи, великое народное горе!»
[122]. Архитектор в это время находился в Москве, туда же из Беловежа 25 августа выехал лечивший царя врач Захарьин: об этом сообщается в дневнике наследника
[123]. Не исключено, что «достоверным источником» стал для Султанова либо сам Захарьин, либо кто-то, кому царский врач поведал о болезни своего державного пациента.
7 сентября о поразившем императора недуге сделала запись в своем дневнике хозяйка известного великосветского столичного салона А. В. Богданович, жена генерала Е. В. Богдановича. Она сообщила историю, которая не подтверждается другими источниками, что государь якобы на охоте в Беловеже принимал холодную ванну и это привело к резкому ухудшению его состояния[124]. 14 сентября в царскую охотничью резиденцию в Сиале, куда из Беловежа переехала императорская семья, прибыл немецкий врач Лейден[125]. А 19 сентября Богданович, реагируя на официальное сообщение «Правительственного вестника» от 17 сентября, написала о приезде Лейдена и о поставленном царю диагнозе – нефрит. Генеральша также сообщала, что Лейден – как раз специалист по почечным заболеваниям, причем рекомендовали его тесть вел. кн. Константина Константиновича принц Мориц Саксен-Альтенбургский, а также германский посол в Петербурге Бернгард фон Вердер[126].
Официально о болезни царя было заявлено, как отмечалось выше, в «Правительственном вестнике» 17 сентября. В сообщении указывался диагноз – нефрит[127] – и говорилось, что по рекомендации Захарьина и Лейдена император будет временно находиться в Ливадии, так как ему требуется «теплый климат»[128]. Это сообщение уже само по себе свидетельствовало о том, что положение государя тяжелое (в противном случае не было бы никакой необходимости информировать общественность), а его лаконизм заставлял выискивать между строк что-то недосказанное. Именно так на публикацию «Правительственного вестника» в день ее выхода отреагировал Султанов. Он снова не скрыл волнения: «С запада (Спала, где на тот момент был царь, находилась на территории Царства Польского. -Д. А.) опять худые вести: пронеси, Господи, грозу!» Взволнованное состояние сохранилось у архитектора и на следующий день: «С “юга” вести очень грустные!»[129]. Между тем 18 сентября императорская семья только выехала из Спалы в Крым и добралась до Ливадии – на «юг», откуда докатывались «очень грустные» новости, – 21 сентября
