известному своей смелостью. Последний, сопровождаемый придворными, пошел прямо на врага. Войдя к императрице, он громко провозгласил императором Николая II. Ободренные придворные поддержали его, и императрице ничего не оставалось, как преклониться перед совершившимся фактом, – тем более что ее партия, с Воронцовым-Дашковым во главе, оказалась совершенно бессильной и непредусмотрительной»
[109]… Спустя несколько десятилетий эта версия обрела «второе дыхание» под пером В. С. Пикуля.
В другой пропагандистской оппозиционной брошюре, изданной в Лондоне через несколько лет после смерти Александра III, тема его «политического завещания» была преподнесена в неожиданном виде. По словам анонимного автора, умиравший император лично занимался редактированием манифеста о восшествии на престол его сына, который и был обнародован 20 октября[110].
Еще через несколько лет эта версия получила дальнейшее развитие в памфлете В. П. Обнинского «Последний самодержец». Автор утверждал, что цесаревич «одно время упорно отказывался от престола», следующий по старшинству сын Александра III, Георгий, сам был «уже умирающим», младший Михаил еще по возрасту не мог претендовать на трон, а регентство при нем брата Владимира совсем «не улыбалось отходившему в вечность царю». Поэтому официальному наследнику все же «пришлось не только согласиться, но и подписать при жизни отца манифест о своем вступлении на престол»[111].
Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что «политического завещания» не было и в форме утверждения Александром III текста первого документа, с которым должен был выступить его наследник уже в качестве государя. Нет оснований считать, что «политическое завещание» могло иметь место в виде неких обещаний, которые цесаревич якобы дал покидавшему этот свет отцу.
Однако именно такая картина изложена в пропагандистской брошюре, изданной в Петрограде в 1918 г. В ней приводилась небылица о том, что перед смертью Александра III якобы был составлен план передать престол не законному наследнику, который был «безбожником, свободомыслящим, безнравственным и пренебрегающим <…> делом жизни своего отца», а его «малолетнему» брату Георгию при регентстве его матери, Марии Федоровны, причем больше всех ратовал за такой план Победоносцев. Однако в итоге уже в Ливадии императрица «помирила отца с сыном». Николай и Мария Федоровна «долгое время» провели у одра умиравшего императора. «О чем шла речь, осталось неизвестным, кроме факта, что Александр III примирился с сыном лишь под условием, что тот даст клятву во внутренней и внешней политике пребывать верным традициям отца»
