Сейчас все они стояли рядом и радовались спасению. В глазах пятой центурии Понтий превратился в героя. Громко никто не говорил о его поступке, но вся центурия была свидетелем броска принципала навстречу разбушевавшемуся морю.
На берегу действовали спасательные отряды: помогали уставшим, откачивали нахлебавшихся воды. Отдельные смельчаки, обвязавшись верёвками, бросались в волны прилива к теряющим последние силы товарищам. Полоса прибоя кишела спасателями и спасаемыми. Чуть дальше от воды сидели и лежали легионеры, оказавшиеся на пределе сил, не пришедшие в себя от страха и напряжения.
Тиберий находился на флагманском судне. Многочасовая ритмичная работа вёсел действовала на него угнетающе, бездействие раздражало. Наместник мерил шагами небольшой участок палубы, освобождённый для него, и в мыслях перебирал дела ещё не оконченные или ждущие своей очереди.
Картина моря менялась. Тиберий не был искушённым мореплавателем, и первые признаки шторма оставил без внимания, но бросив рассеянный взгляд на форсировавший бухту легион и увидев бегущую без снаряжения центурию, сразу остановился:
— Опять бежит Пятый Германский! Ну подождите, полетят головы у всей центурии, первой бросившейся в бега.
Тиберий ярился, даже не потрудившись выяснить причину поступка.
Сзади раздался голос шкипера судна:
— Игемон, надвигается шторм, и судам необходимо отойти в открытое море. Поблизости нет закрытой бухты, где флотилия могла бы его переждать. Вот и легион побежал потому, что почуял опасность.
— Это действительно опасно? — повернулся Тиберий к шкиперу.
— Да, игемон. Море опасно; всегда надо быть настороже. По-моему, легион почувствовал опасность с опозданием. Раньше всех поняла ее первая центурия, она-то спасётся.
Только теперь Тиберий осознал возможность трагедии. Он ничем не мог помочь людям, но был полководцем, предпочитающим находиться в самых напряженных местах битвы. Тиберий повернулся к шкиперу:
— Спустить шлюпку. Я должен быть на берегу. В шлюпку направить легата Пятого Германского: он где-то на судне.
Подгоняемая попутным ветром, приливной волной и могучими ударами вёсел личной охраны наместника, шлюпка вскоре вошла в бухту и стала быстро приближаться к берегу. Тиберий уже мог составить представление о положении дел: основной состав легиона находился, слава богам, на твёрдой земле.
Шлюпка на гребне волны пронеслась на песчаную отмель и, подхваченная десятками рук, была вынесена далеко от полосы прибоя. В бухте картина была безотрадной. На берегу лежали утонувшие, откачать которых уже отчаялись. Изредка в набегающей волне угадывалось тело легионера, к нему бросался отряд спасателей. Тиберий становился свидетелем вылавливания из моря мёртвого тела, и на душе делалось ещё тяжелей. Он оглядел людей: все при оружии, но груза нет. Нет палаток, шанцевого инструмента, деталей палисада лагеря, продуктов. И опять поднимается гнев в душе наместника: почему пошли по отмели?
