Разумеется, следует подчеркнуть, что опричнина была уродливым проявлением чрезмерного властолюбия. Иван IV без нее сыграл бы значительную роль в развитии самодержавия, которое он, первым из правителей, обосновал теоретически. Он укрепил государственный аппарат, усилил имперские притязания и реформировал правопорядок. Бесправность дворянства, в том числе и в отношении владения и физической неприкосновенности, является существенным признаком этой системы, которую, тем не менее, нельзя ставить наравне с деспотией: самодержец должен был соблюдать божественное и в значительной мере историческое право, а также наследственную легитимность, сообразно с которой преемник должен был принадлежать к династии.
Таким образом, самодержавие отличается от западноевропейских форм правления, прежде всего, отсутствием сословий и сословного личного права, приведшим к сверхвласти авторитарного правителя. Духовная изоляция от гуманизма, Ренессанса и рецепции римского права не оставляла места и для права неповиновения, которое церковь допускала только в единичных случаях. Из-за продолжительного правления одной династии только в 1610 г. была попытка подписания ограничительного акта, которая, как уже упоминалось, касалась только одного иностранного кандидата на трон. После выборов первого Романова подобные стремления снова ослабели, так как высшей целью всех участников после потрясений смуты было восстановление традиции и возврат к «старому доброму времени», то есть реставрация самодержавия.
Хотя смута вызвала определенное пробуждение общества и социальное беспокойство, которые продолжались весь 17 в., но самодержавный режим остался в принципе незатронутым. Приметы незначительных пока перемен стали появляться только после принятия западного абсолютизма с 80-х годов. Это принятие является частью так называемой европеизации, то есть импорта западноевропейских идей и товаров. Уже Федор Алексеевич хотел широко модернизировать свою страну и проект реформ, представленный в 1681 г. выходцами из низов, при определенных обстоятельствах мог бы привести к получению знатью права участвовать в решении государственных вопросов. Однако предприятие потерпело неудачу из-за противодействия церкви. Другую попытку аристократия предприняла в 1730 г. в форме ограничительного акта, на этот раз даже в отношении русской кандидатки Анны. План показал, что русская аристократия тем временем училась на примере соседей, в частности польских магнатов; правда, он также не удался, на этот раз из-за мощного протеста генералитета и низшего дворянства, которое все еще являлось социальной опорой государя или государыни. Таким образом, потерпели неудачу олигархия и, прежде всего, попытка установить такой порядок, при котором источником высшей власти был бы закон, а не монарх.
