«Если есть на свете рай…» Очерки истории Уругвая | страница 75
Общим местом для всех работ, посвященных либерализму XIX в., является подчеркивание его умеренности и «респектабельности». Даже идейный противник либералов, известный социолог И. Валлерстайн, в одной из своих центральных работ пишет: «Либерализм, по сути своей, всегда оставался доктриной центристов. Его сторонники были уверены в собственной сдержанности, мудрости и гуманности. Они выступали одновременно и против архаического прошлого с несправедливостью его привилегий (которое, по их мнению, олицетворяла собой идеология консерватизма), и против безрассудного уравнительства, не имевшего оправдания ни в добродетели, ни в заслугах (которое, как они считали, было представлено социалистической / радикальной идеологией)». «Либералы всегда заявляли, – продолжает он, – что либеральное государство – реформистское, строго придерживающееся законности и в известной степени допускающее свободу личности – является единственным типом государства, которое может быть гарантом свободы; они всегда заявляли, что только либеральное государство может гарантировать порядок без репрессий»[166].
Премьер-министр Англии Б. Дизраэли (представитель английских либералов – партии тори) писал: «У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы».
В целом подобный облик «мягкотелого» и «добросердечного» либерала поддерживался повсеместно. Даже в России, где все без исключения классики – от А. С. Пушкина до Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого и А. П. Чехова – яростно критиковали либералов, их главный удар наносился по космополитизму либералов, их неприятию российских традиционных ценностей, ориентацией на Европу. Например, у Пушкина:
Достоевский также критиковал либералов прежде всего за отчуждение от России: «Либерализм не есть грех; это необходимая составная часть всего целого, которое без него распадется или замертвеет; либерализм имеет такое же право существовать, как и самый благонравный консерватизм; но я на русский либерализм нападаю, и опять-таки повторяю, что за то, собственно, и нападаю на него, что русский либерал не есть русский либерал, а есть не русский либерал. Дайте мне русского либерала, и я его сейчас же при вас поцелую…».
Да и в человеческом плане либералы в русской литературе вполне вызывают симпатию. Вот например, Степан Трофимович Верховенский – типичный русский либерал в романе «Бесы». При всей иронии автора по отношению к нему, этот персонаж (благодаря стремлению к респектабельности, «широте взглядов», склонности к компромиссам) вполне вызывает сочувствие у читателя – в противовес «бесам» (Ставрогину, Петру Верховенскому, Шигалеву), и его смерть в финале воспринимается трагически.