.
Времена, когда правительство действительно могло опираться на свободное выражение «народного духа», оформленное в виде особых государственных институтов, давно прошли, заявлял обер-прокурор, и попытка возродить их выдает в славянофилах неисправимых утопистов. «Древняя Русь, — писал царю Победоносцев, — имела цельный состав, в простоте понятий, обычаев и государственных потребностей, не путалась в заимствованных из чужой, иноземной жизни формах и учреждениях, не имела газет и журналов, не имела сложных вопросов и потребностей»>{267}; после реформ Петра I и особенно Александра II былая цельность оказалась потеряна, «простота» раздроблена и хранилась «по дальним углам», воплощаясь в деятельности отдельных усердных тружеников. Объединяющим началом для них может быть лишь самодержавие, а не какая-либо форма представительства. В силу этого проект Игнатьева-Аксакова, с точки зрения Победоносцева, был однозначно неприемлем, а сам министр не заслуживал поста в правительстве. Столкнувшись с его попытками вести двойную игру (весной 1882 года Игнатьев вознамерился повторить маневр самого Победоносцева годичной давности, попытавшись добиться от Александра III утверждения своего проекта без совета с министрами), обер-прокурор настоял на отставке своего недавнего протеже. В результате проект введения в России представительства, отвергнутый весной 1881 года в либерально-западнической форме, спустя год потерпел поражение и в форме «самобытной».
В 1881–1882 годах, еще до возникновения планов созыва Земского собора, Победоносцев, размышляя над политической злобой дня, тесно общался еще с одним известным общественным деятелем, Б. Н. Чичериным — выдающимся ученым, историком-правоведом, активистом земского движения. Обер-прокурора связывали с ним давние и тесные отношения: в 1860-е годы они были коллегами по Московскому университету, преподавали наследнику престола Николаю Александровичу. В воззрениях Чичерина, стоявшего на правом фланге западнического либерализма, Победоносцева могли привлекать неприязнь к демократии, апология сильной власти и государственного единства России. В период общественно-политического кризиса конца 1870-х — начала 1880-х годов Чичерин, отчасти сходясь в этом с Победоносцевым, выступал против планов правительства Лорис-Меликова расширить свободу печати, закрепить права студенческой молодежи и ограничить административные репрессии, полагая, что все эти инициативы лишь расширят возможности для революционно-социалистической пропаганды. Не одобрял консервативный западник и меры по повышению материального благосостояния народа — нарушая помещичьи права собственности, они должны были лишь возбудить в крестьянах несбыточные надежды на дальнейшие льготы. «В действительности, — уверял Чичерин в составленной для Александра III записке «Задачи нового царствования», — этот грозный крестьянский вопрос не что иное, как миф, созданный воображением петербургских либералов, не без значительного влияния социалистов»
