— Вчера, приехав домой, решил пойти в библиотеку, извиниться и вернуть книжку, но опять никак не найду ее. Как сейчас помню, клал ее в боковой карман пиджака. Но не найду и пиджака. Хозяина спрашивал — говорит, не видел и не знает. Решил вот внести деньги или сдать одну-две книги взамен.
Фариду объяснили, что книжка, которую он не может обнаружить, найдена на месте убийства, совершенного восемнадцатого августа недалеко от «девятки».
— Слыхал об убийстве Смородинцева?
— Как же, — негромко ответил Фарид. На его лицо, как и в прошлый раз, наползла бледность. — Меня подозревают в убийстве?
— Объективно, если хочешь, получается так, — ответил Баранов.
— Я не убивал! — вырвалось у Фарида.
— А кто убивал?
— При чем здесь я?
— Если не ты, помоги найти того, кто мог оставить там книжку…
Обнаружилось, что в школе украли три мелкокалиберные винтовки. Когда исчезли, никто точно сказать не мог. Эксперты дали заключение, что гильза, найденная на месте преступления, и гильзы, которые хранил военрук школы, одинаковы.
Хозяин квартиры Фарида пришел в милицию и заявил, что его обворовали, а вот когда, он не знает. Стали разбираться. Украденными оказались только зимние вещи. Следом поступило еще несколько заявлений в милицию — и снова зимние вещи.
По почерку судя, действовал Цыган. Но взять его непросто. Может пойти на любую крайность. Это хитрый и коварный преступник.
К работникам уголовного розыска из Перми присоединился подполковник Алексей Иванович Парфентьев[2].
Оперативное совещание закончилось. Лядов открыл окно кабинета. В домах через улицу огней почти не было — люди спали.
За вечер наговорились, и теперь хотелось помолчать, как это бывает перед дальней дорогой. Завтрашний день, по расчетам подполковника Парфентьева, должен быть решающим. Он еще раз прошелся в памяти по всем намеченным операциям и, повернувшись к Лядову, сказал:
— Иди-ка, Валентин Васильевич, отдыхай, от тебя в операции будет зависеть завтра, а точнее уже сегодня, многое.
— Иду.
Пришли с донесением. Подполковник набросил плащ и тихо исчез в ночи.
Из окна доме, к которому он подошел, лил яркий свет. Ночь от этого казалась еще черней.
Через открытое окно доносились приглушенные пьяные голоса.
Выбросив в окно окурок, Цыган задержал взгляд на плотном кусте сирени, который сонливо заглядывал в дом. Что это? Куст зашевелил ветками! Цыган некоторое время настороженно вглядывался в темноту — показалось. Резко захлопнул створки.
— Ша-а, алкаши! Кто открывал окно? Кыш! Да не разом.
