Генерал-лейтенант Самойлов возвращается в детство - Лев Иванович Давыдычев

— Беда нас, взрослых, и особенно пожилых, в том, что мы или забыли детство, или помним его плохо, в общих чертах. И нам, увы, не понять до конца детей, особенно мальчишек! В головах у них, оказывается, такой ералаш, что они сами в себе разобраться начисто лишены способности! Они совершенно не в состоянии определить, что они вытворяют и чего им ещё захочется вытворить! В головенках у них всё пере-пере-перепуталось! Полезное и вредное! Благородное и подлое! Доброе и злое! Почему легче поднять в смертельную атаку взвод, роту, полк, чем заставить спокойно просидеть урок второй, третий, а то и — стыдно сказать! — первый класс?!?!

Конечно, солдаты — во-первых, солдаты, во-вторых, они просто взрослые люди, но это не объяснение и тем более не оправдание мальчишечьей не-со-зна-тель-но-сти! Вернее, далеко не достаточное объяснение. Ведь определённой, математически точно выверенной границы между ребёнком и взрослым не существует. Притом их, детишек-то, посылают не в смертельную атаку! Их просят, практически умоляют всего-то-навсего спокойно просидеть урок… И вместе с тем, повторяю, мы в чём-то перед детьми и не правы. Мы их плохо понимаем в иных случаях. А они нас вообще даже и не пытаются понять. Представьте, не испытывают в этом необходимости!

А ведь что-то надо делать!

Надо немедленно что-то предпринимать!

Иначе будет поздно!

По данным иностранных разведок, дисциплина в наших школах ежегодно падает примерно на ноль целых пять-шесть сотых процента. В детских яслях — на две сотых процента! А в детских садиках цифра падения самая высокая — ноль целых восемь сотых процента! Эти показатели имеют почти прямое отношение к тому, каким явится молодой человек в армию… Вот так-то… И я много думал о вышесказанном, ещё и не подозревая, к каким конкретным и крайне решительным действиям приведут меня подобные размышления. Мое, как потом оказалось, непреодолимое желание вернуться в детство не было случайным. Оно долго зрело во мне, пока не оформилось окончательно.

Здесь к месту заметить, что иногда самые значительнейшие события в жизни человека начинаются вроде бы с абсолютного пустяка. Именно так случилось и со мной.

Однажды я вдруг вспомнил, что в детстве у меня было прозвище Лапа. А вот почему меня так прозвали, запамятовал! Не могу вспомнить — и всё тут! Раздражаюсь, злюсь на самого себя, в голове стучит: Ла-па! Ла-па! Ла-па!.. Почему — Лапа? И мне стало ясно, что, пока я не вспомню, почему меня звали Лапой, ни о чём другом я думать уже не смогу. Так оно и было. Только раздражение и злость исчезли. Ко мне как бы