Пушкин много рассказывал мне про Карла XII, про Мазепу, Войнаровского, Наливайку, Богдана Хмельницкого, про Думы.
На мое замечание, что «Войнаровский» Рылеева мне не нравится, Пушкин ответил:
– В нем встречаются великолепные строфы, но поэтический вымысел слишком бросается в глаза; впрочем, поэма была написана с политическою целью. По-моему, историческая правда есть настоящая поэзия, заключающаяся в самой жизни (sic); впрочем, я сказал это самому Рылееву; мы с ним были в переписке. Он обладал громадным талантом, но подчинил вдохновение и воображение своей тенденции; от этого происходит та сухость поэмы, которую он сам так чувствовал. К несчастью, он умер, не высказав всего, что мог сказать России. Чисто политическая поэма никогда долго не проживет.
Я спросил Пушкина, что он думает о байроновском «Мазепе».
– Великолепен, как ряд поэтических картин, но это не Мазепа. Действительное, историческое событие гораздо трагичнее, а байроновское только романично. Описания удивительны. Поэмы, которыми я в былое время так восторгался, за исключением удивительных описаний и стихов, мне уже мало говорят. Зато «Чайльд Гарольд», «Каин», «Проклятие Минервы», лирические стихотворения, «Еврейские мелодии» и «Дон-Жуан» – вещи единственные не только в английской литературе, но и в других, исключая Данте, Гёте и Шекспира. Встречаются великолепные места в «Земле и Небе», в «Манфреде» и «Сарданапале», в особенности стих и поэтические изображения действующих лиц. Большею частью первенствующее лицо – сам Байрон, но тем не менее его Сарданапал настоящий восточный властелин, подвергнувшийся влиянию Греции, как и Митридат. Чего недостает Байрону – это женщины. Все его героини на один лад. В «Паризине» он гораздо лучше описывает итальянскую ночь, чем итальянскую женщину той эпохи.
Я спросила Пушкина, что он думает о двух молодых поэтах Гейне и Мюссе и любит ли он по-прежнему Шенье.
– Да, это настоящий поэт; его даже можно назвать трюком. Гейне – великий лирик и в то же время очень остроумный; такое сочетание весьма редко. Также и Мюссе. Им присущи и ирония и философские идеи. Знаете ли вы Китса? Это был необыкновенный талант, но без малейших философских идей. Он был поэт по инстинкту и чувству скорее, чем по идеям, – молодой сластолюбец, обожавший Мильтона и Гомера. Он подражал Спенсеру, но при этом был необыкновенно оригинален. Байрон и Шелли не без основания посвятили ему великолепные стихи. Шелли был главным образом философом и метафизиком и в то же время обладал гораздо большим драматизмом, чем Байрон. Драмы Байрона холодны; это великолепные поэмы в диалогах.
