«Великий и любимый». «Верховный волшебник» Советской страны не мог не чувствовать этих настроений и понимал, что станет их неизбежной жертвой. Поэтому на рубеже 1952–1953 годов он приступил к очередным превращениям.
Дело врачей-убийц! На страницах печати вновь возникла огромная рука, хватающая за шиворот кремлевского врача — «убийцу в белом халате». С него слетают белая докторская шапочка и привязанная улыбчивая маска, под ней обнаруживаются зловещие черные очки, а из кармана сып-лютея американские доллары… Но ведь у врачей-убийц должны быть и вдохновители? Кто же они?
На пленуме ЦК в октябре 1952 года Сталин вдруг обрушился с обвинениями на своих старейших соратников — Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна. Можно себе представить, как были потрясены слушатели этой речи, среди которых был и Леонид Брежнев. У них на глазах два божества — Микоян и Молотов — вдруг превратились в зловещих карнавальных чудищ. Потом им, правда, предоставили слово для ответа. Константин Симонов вспоминал: «Странное чувство, запомнившееся мне тогда: они выступали, а мне казалось, что это не люди, которых я довольно много раз и довольно близко от себя видел, а белые маски, надетые на эти лица, очень похожие на сами лица и в то же время какие-то совершенно непохожие, уже неживые. Не знаю, достаточно ли я точно выразился, но ощущение у меня было такое, и я его не преувеличиваю задним числом».
Леонид Ильич прямо не участвовал в этой борьбе, но могучая сила, как и в 1937 году, понесла его наверх. И теперь она подняла его уже на такую заоблачную высоту, что невольно кружилась голова. 6 октября 1952 года Брежнев выступал на съезде ВКП(б). Свою речь он, по обычаям того времени, закончил словами:
— Да здравствует наш вождь и учитель, великий и любимый товарищ Сталин!
Брежнев, конечно, не удивился, когда узнал, что съезд избрал его в состав Центрального Комитета: этого он ожидал. Первое заседание ЦК началось для новичков с небольшого конфуза: по привычке они вскочили и хотели встретить Сталина громом рукоплесканий. Они не знали, что здесь, в самом средоточии высшей власти, делать так не полагалось. Сталин резко оборвал их:
— Никогда этого здесь не делайте.
Новички растерянно смолкли. Затем последовала потрясающая речь одного бога против двух других, от которой слушателей бросало и в жар, и в холод. Один из ее слушателей Дмитрий Шепилов вспоминал: «Я, тогда не обстрелянный новичок в этом зале, затаив дыхание, слушал Сталина. А ощущение было такое, будто на сердце мне положили кусок льда».
