— Издавайте столько. Я с ходу покупаю триста.
— Что значит — с ходу?
— Я плачу за них вперед.
— За все триста? И куда вы их денете?
— Штук 30 вы отправите мне, а остальные я подарю вам. Но вы сообщите в газетах, что бо́льшая часть тиража разошлась в первый же день.
— А дальше что?
— А дальше во всех главных газетах Германии появятся рецензии на сборник, восхваляющие поэму Райнера.
— Вы так в этом уверены?
Может быть, Лу не вполне была уверена, но Киппенбергу она этого не показала.
— Вы наверно догадываетесь, что предложения мне делали не только молодые поэты, но и молодые критики. И некоторые из них сейчас весьма влиятельны.
Киппенберг понизил голос:
— Но это же авантюра! Нас могут схватить за руку!
Лу тоже понизила голос:
— Главное, держите язык за зубами, и никто нас не схватит. Вы же не станете отрицать, что Райнер Рильке очень талантливый поэт? Талантливый, но недостаточно признанный. Разве такой уж грех протянуть ему руку помощи? Ведь он бедный, больной и бездомный.
И положила на стол конверт с деньгами, Антон молча взял его, пересчитал кредитки и сунул конверт в карман.
Лу поднялась, готовясь уходить.
— Значит, договорились? А на какой месяц вы планируете выход сборника?
— Я предполагаю, что сборник выйдет в мае будущего года.
— Отлично, это дает мне достаточно времени на подготовку.
Под пристальным взглядом секретарши Киппенберг проводил Лу до двери, поцеловал ей руку на прощание и прошептал:
— Жаль все-таки, что я тогда не сделал тебе предложение.
Лу провела еще неделю в Берлине для того, чтобы встретиться со своими бывшими поклонниками, тем более что некоторые из них были больше, чем поклонники. Я не берусь воспроизвести все их разговоры, но один, особенно впечатляющий, все-таки приведу.
Она послала своему приятелю Мартину Буберу открытку с предложением встретиться через три дня в кафе Каплинского на Курфюрстедам. Почта в Берлине работала отлично, и Лу была уверена, что, получив открытку, Мартин сумеет выкроить время для встречи. И не ошиблась — еще издали она узнала за стеклянной стеной кафе красивую голову Бубера, освещенную стоящей на столике лампой. Увидев ее в дверях, Мартин, широко раскинув руки, пошел ей навстречу:
— Лу, дорогая, как я рад вас видеть! Вы еще прекрасней, чем были, когда мы работали над вашей знаменитой книгой «Эротика»!
Лу не стесняясь поцеловала Мартина в смуглую щеку.
— Да, вы как издатель моей книги проделали отличную работу, достойную таланта ее автора!
