— Я действительно принесла стихи, но не свои. Это неизданная поэма Райнера Мария Рильке.
Она нарочно произнесла полное имя Райнера, чтобы подчеркнуть значительность события. Киппенберг удивился:
— Неизданная поэма Рильке? — он взял в руки листки и начал их проглядывать. — Как странно — он ведь немедленно публикует все им написанное! Когда он сочинил эту поэму?
— Честно говоря, точно не знаю. Лет десять назад, не меньше. Она затерялась в его вещах — он бросил их у меня, когда мы расстались. А я ее неожиданно нашла, разбирая бумаги при переезде.
— А почему он сам ее не принес?
— Он о вашем проекте ничего не знает, так как газет не читает. И я решила сделать ему сюрприз.
— А он не рассердится?
— Райнер рассердится на меня? Вы шутите! — засмеялась Лу. — Он просто будет счастлив, что я о нем позаботилась.
Антон снова пролистал поэму.
— Бумага что-то совсем свежая. Не похоже, что это написано десять лет назад.
— Неужто вы думаете, что я принесла вам оригинал? Конечно, это копия. Оригинал я спрятала у себя. Когда придет время, Райнер поставит на нем автограф, и он станет библиографической редкостью.
Киппенберг быстрым, хорошо тренированным глазом стал читать поэму Райнера по диагонали. Отложив листки, он вздохнул:
— Странное творение. Прямо скажу — далеко не шедевр. Вы говорите, он написал это лет десять назад? Оно и видно — романтическая юношеская чушь. Вы уверены, что он согласится этот опус публиковать?
— Он согласиться на все, что я ему предложу.
Киппенберг поморщился:
— А вы уверены, что хотите эту поэму опубликовать? Вряд ли она сделает честь славному имени Райнера Рильке.
— Я позабочусь о том, чтобы она сделала ему честь.
— То есть? — поднял брови Киппенберг.
— Вы знаете меня много лет, Антон: я всегда добиваюсь своей цели. А сегодня я решила прославить имя Райнера именно этой поэмой.
— Но я еще не согласился включить ее в свой сборник. Снижение качества может ударить по моим шансам на его окупаемость, — отпарировал Киппенберг.
— Я уверена, что от моего предложения вы не сможете отказаться.
В глазах Киппенберга затеплилась тень понимания.
— Я готов выслушать все, что вы скажете, — сказал он.
— Сколько экземпляров вы планируете издать?
— Для начала 300.
— И сколько предположительно будет стоит один экземпляр?
Киппенберг покосился на дверь — Лу поняла: он знает, что секретарша подслушивает, совсем как Мари. Потом взял листок поэмы Райнера и написал на обороте цифру.
— Смело! — воскликнула Лу, взглянув на листок. И поставила под цифрой Антона 500.
